Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос. Валентина Жукова

гитарист.

      – Сколько она проспала? Не только желудок опустел, но и кишки, наверное, уже пересохли. После еды непроходимость кишок окажется.

      – Почему вы так говорите? Сколько я проспала? Неужели станцию свою прошляпила?

      – Вот это жаргончик, чисто по-французски сказанула: «прошляпила»!

      – Ха-ха!

      – С кем поведёшься, того и наберёшься, – незнакомка не замедлила с ответом, сбрасывая рюкзак и чемодан с полки. Взяв все вещи в одну руку, пошла по коридору к проводнице.

      – Заметьте француженку, как она легко увязала свои вещи одной рукой, – строго подметил и это Петька. – Такое может показать только кто-то сродни актёру Андрееву Борису Федоровичу.

      – Не показывает она, это уже в её привычке. Сибирячки – они все такие тяжеловесы и выносливые; не есть сутки и таскать неимоверный груз.

      – Сон сильнее всякого аппетита, – сказал Станислав. – Бывало, в молодости, не доспав, я и к девушке не мог шагу сделать. Так что не нам судить. Она себя лучше знает, что делать.

      Постучав в дверь проводницы, в чуть открытую дверь Варя спросила:

      – Скажите, пожалуйста, уважаемый кондуктор, скоро мой причал?

      Гастролёры выдвинули свои головы из купе, внимательно наблюдая и слушая, о чём спрашивает девушка проводницу поезда.

      – Скажите, ребята, точно она француженка, слышите, как она вежлива?

      – Сибиряки совсем не такие, они точно с лесоповала появляются.

      – Ты с луны, деточка, свалилась? – неожиданно закричала на неё проводница. – Сначала с пьяных глаз договариваешься, с кем попало, а теперь требуешь себе остановку.

      – Простите, пожалуйста, уважаемая проводница, я всего-навсего только спросила, какая скоро будет остановка. Зачем же вы на меня так набросились? Я вам ничего такого не сказала.

      – Братцы, война! – выскочил из купе Тимофей. – Я побежал, утрясать надо обстоятельства.

      – Ты, голубушка, отойди, в сторону, – понимая ситуацию и памятуя ложь к проводнице, Тимофей попытался смягчить обстановку. – Я сам узнаю, скоро ли твоя остановка. Иначе она тебе такого наговорит, что уши оглохнут. Они тебе ещё, ой, как потребуются в дальнейшем.

      Варя ушла обратно в своё купе и, ожидая ответа от старшего гастролёра, глянула на часы и поняла, что они далеко за гранью территории краевого центра, к которому принадлежит город Канск, и который находился в шести часах от Краевого центра.

      – Извините, пожалуйста, не надо было ходить и ругаться из-за сони. Я сама в этом виновата. Не надо было на кого-то надеяться. Права бабулечка, она всегда так говорит: «Никогда ни на кого не надейся, лишь только на себя. И ты всегда будешь права». Даже и в этом случае неправа я. Сама себя подвела.

      Она стояла у окна: «Ну, кого тут винить? Виноватых здесь нет, одна я. Доеду до ближайшей крупной станции; придётся сойти, взять билет на обратный путь».

      Тимофей поднёс палец к губам, предупреждающе посмотрел на проводницу.

      – Что, милая моя, проспала, говоришь?

      – Какая вам милая моя? Всех не перелюбишь, – в злости