Дилемма. Рамез Наам

прошел через ворота, и что-то всколыхнулось на поверхности его разума.

      Ворота запищали. Агент Секретной службы в зеркальных очках шагнул ему навстречу. Хольцман попятился.

      В руке у агента был жезл. Хольцман в ужасе замер на месте.

      Агент обмахнул его многофункциональным жезлом со всех сторон, и Хольцмана едва не хватил удар. Вновь его сознание всколыхнулось, но жезл молчал – и запищал лишь тогда, когда добрался до трости.

      – Ваша трость, сэр.

      Трость?

      Ах да.

      Он передал трость агенту, и тот стал ее осматривать. Хольцман тем временем прислонился к сканеру для досмотра багажа и с трудом перевел дух.

      – Держите, сэр. – Агент вернул ему трость.

      – Видите? – спросил Барнс. – Здесь вы в полной безопасности. Да бросьте так волноваться, вы же герой, черт побери!

      Они сидели в библиотеке и ждали. Хольцман, Барнс, несколько начальников, жены и дети двух агентов Секретной службы, погибших при исполнении обязанностей, – именно они повалили на землю Стива Трэверса, вышибли у него пистолет и тем спасли жизнь президента.

      Миссис Трэверс и их сына-аутиста, понятное дело, сюда не позвали.

      Хольцман заглянул в глаза женам и увидел там безысходность. Минуло уже несколько месяцев, но время не залечило раны. Он пошел в уборную, спрятался в кабинке и закрыл за собой дверь.

      Глубокий вдох. Спокойный выдох.

      Рука дрожала. Кожа покрылась липким потом. Галстук душил. Сердце колотилось, размозжённое – и недавно сросшееся – бедро мучительно ныло. Он знал, что поможет ему только одно.

      Что, прямо здесь? подумал Хольцман. Прямо сейчас? Нашел время!

      Да. Да.

      Хольцман вызвал в уме нужный интерфейс, нашел кнопки управления.

      «Это ведь только от боли, – говорил он себе несколько недель назад, когда сроки действия всех рецептов истекли и он установил приложение. – Совсем ненадолго: пока кости окончательно не срастутся. Только от боли. Чтобы спокойно спать. На месяц-другой».

      Что ж, сегодня все-таки особый случай. Один разок можно. Чтобы снять стресс. Совсем маленькую дозу – крошечную.

      Хольцман нажал кнопку, и нексус заставил его собственные нейроны выделить в мозг дозу опиатов.

      Несколько минут спустя он вышел из уборной – улыбчивый, уверенный в себе, слегка сонный, но при этом и бодрый. Небольшая доза норадреналина держала его на плаву, пока опиаты снимали боль и стресс.

      – Все нормально? – поинтересовался Барнс.

      Хольцман улыбнулся:

      – Да, мне уже лучше.

      Они шеренгой вышли в Розарий и выстроились в ожидании церемонии. Хольцман улыбался камерам и махал знакомым. А потом они стали ждать. И ждали долго.

      Опиатное спокойствие понемногу испарялось. Несмотря на жаркое октябрьское солнце, его начал пробирать холод. Дыхание вновь участилось. Бедро заныло. Рука начала дрожать.

      Господи, сейчас бы еще дозу!

      В висках стучало. Когда уже начнется?

      Еще одну дозу, подумал Хольцман, даже меньше предыдущей.