Корчак. Опыт биографии. Иоанна Ольчак-Роникер

уюта, торжественных обрядов; место, где «басни и мифы носились в воздухе». Для других – символ косности, средневековых суеверий. В таких местечках еврейская община жила на собственной территории, отгородившись от соседей-христиан невидимой стеной строгих религиозных предписаний. Ортодоксальные евреи не учили местный язык, не поддерживали дружеских отношений с соседями, не хотели отказываться от своих обычаев и традиций, единственным источником знаний признавали Талмуд. Светская наука, светские интересы были запрещены; на того, кто нарушал религиозные повеления или запреты, обрушивалось проклятие – провинившегося исключали из общины и изгоняли за пределы еврейской территории. Семья носила по нему траур, как по умершему, а когда он и в самом деле умирал, его нельзя было хоронить на еврейском кладбище.

      Вероятно, у человека, так отделившегося от своей среды, на совести лежат зловещие тайны. Еврейское несчастье заключалось в том, что, где бы ни селились евреи, у местных жителей они всегда вызывали недоверие и неприязнь. Те не понимали, что евреи, потеряв родину и рассеявшись по миру, панически боялись утратить национальное самосознание, исчезнуть как единый народ. Они превратились в сообщество, подчиненное правилам, которые они внедрили во все сферы духовной, общественной и семейной жизни. На протяжении столетий, изо дня в день, везде, куда бросала их судьба, евреи героически боролись за то, чтобы сохранить верность Богу и традиции. Иными словами – чтобы выжить.

      Нет уже больше в Польше еврейских местечек,

      В Грубешове, Карчеве, Фаленице, Бродах

      Уже не отыщешь на окнах зажженных свечек

      И в храме напев не услышишь в деревянных сводах.

      Антоний Слонимский неслучайно упомянул Грубешов в своем послевоенном стихотворении. Оттуда был родом и его прадед, Авроом-Яков Штерн. Это о нем поэт писал в том же стихотворении:

      Нет уже тех местечек, где был сапожник поэтом,

      Часовщик философом, брадобрей трубадуром{6}.

      Прадед поэта, часовщик-философ, гениальный самоучка, известный изобретатель, конструктор первой в мире «счетной машины», фигурирует во многих энциклопедиях, нам известны перипетии его жизни и приблизительная дата рождения. Одни утверждают, что он родился в 1762 году, другие – что в 1769-м. Прадед Януша Корчака ничего выдающегося не совершил, его биографией никто не занимался. Но предположим для ясности повествования, что эти жители старого Грубешова были ровесниками. Раз оба родились в одном и том же местечке, в одной и той же ортодоксальной еврейской среде, наверняка они были знакомы. Знакомы были и их правнуки. Оба писали. Оба жили в Варшаве. Хотя Слонимский был на семнадцать лет моложе Корчака, но принадлежали они к одной среде – польской интеллигенции еврейского происхождения. Интересно, случалось ли им когда-нибудь разговаривать о Грубешове, о дорогах, что вели их предков к польской культуре в те крайне драматичные времена?

      5 августа 1772 года царица Екатерина II, австрийская императрица

6

Antoni Słonimski, Elegia miasteczek żydowskich / Poezje zebrane, Warszawa 1964, s. 495.