Внутренний порок. Томас Пинчон

может. Что бы Надя ему тут ни показывала, это не оно.

      – Вы тело опознали? – Это спросить можно.

      – Нет. Вот тоже странность. Позвонили, сказали, что уже опознал кто-то из группы.

      – Думаю, это полагается ближайшему родственнику. Кто звонил?

      У нее с тех пор сохранился дневник, и она не забыла записать.

      – Лейтенант Дюбонне.

      – А, ну да – Пэт Дюбонне, у нас c ним раз-другой были общие дела.

      – Похоже, он вас заметал.

      – Не говоря уже – мотал. – Она смотрела на него эдак вот. – Еще бы, у меня была фаза хиппи. Все, что я натворил, сошло мне с рук, а к тому, что вешали, рук не прикладывал, потому что у меня один словесный портрет: белый мужчина, длинные волосы, борода, разноцветная одежда, босиком, так далее.

      – Совсем как у Дика, что мне по телефону зачитали. Таких тысячи.

      – Я съезжу поговорю с Пэтом. Может, знает что-нибудь.

      – И вот еще что было. Смотрите. – Она вытащила выписку с ее счета в местном отделении «Банка Америки», сделанную вскоре после предполагаемой передозы Дика, и показала на кредитную графу.

      – Интересная сумма.

      – Я позвонила, пришла, поговорила с вице-президентами, и все в один голос сказали, что все правильно. «Может, вы квитанцию потеряли, не так посчитали что-то». Обычно я дареному коню не смотрю, понимаете, но это просто жуть какая-то. Они все одними и теми же словами излагали, снова и снова, то есть – вот и говори после этого о защитном отрицании?

      – Думаете, как-то с Диком связано?

      – Возникло вскоре после его… его исчезновения. Я подумала, может, так себе кто-то представляет откуп? Местное 47, какая-то страховка, о которой я не знала. То есть вряд ли можно рассчитывать, что это делается анонимно, так? А тут немой набор цифр в месячной выписке со счета и какое-то дебильное объяснение, которым банк от меня отмахнулся.

      Док записал дату депозита на спичечной картонке и сказал:

      – А у вас лишнего снимка Дика не найдется?

      Еще как нашлось. Она выволокла магазинную коробку из-под бухла, набитую «полароидами»: Дик спит, Дик с младенцем, Дик дербанит, Дик перетягивается, Дик ширяется, Дик под тенистым деревом делает вид, будто весь сжался перед 454-м «большим блоком» от «шева», Дик с Надей на пляже, сидят в пиццерии, играют последним ломтем в перетягивание каната, идут по Голливудскому бульвару, а перед ними зажигается светофор.

      – Угощайтесь. Надо было давно выкинуть все, наверно. Отстраниться, да? двинуться дальше, черт, я ж сама всегда эти нотации всем читаю. Но их Амми любит, ей нравится, когда мы вместе смотрим. Я ей про каждый снимок что-нибудь рассказываю, да и ей по-любому хоть что-то понадобится, когда подрастет, чтоб напоминало. Не думаете?

      – Я? – Док вспомнил, что у «полароидов» не бывает негативов, а жизнь оттисков ограничена. Эти снимки, заметил он, уже начали менять цвета и блекнуть. – Еще бы, иногда мне хочется каждую минуту запечатлеть. Арендовать, типа, целый склад?

      Она посмотрела на