До тебя. Пенелопа Дуглас

и алкоголя мой отец будет – ну, не знаю – вести себя так, словно у него есть сердце. Но он остался мудаком.

      – Ты что-то украл? – снова спросил отец, а за тем, постукивая пальцами по металлическому столу, принялся рассуждать, будто говоря с самим собой: – Нет, ты не жадный. Может, нападение? – Он покачал головой. – Но тебе никогда не нравилось вступать в драки, в которых ты можешь проиграть. Выбираешь тех, кто слабее тебя. В этом смысле ты всегда был трусишкой.

      Я сжал свободную руку в кулак и сконцентрировался на дыхании.

      Сидя перед ним, вынужденный внимать его размышлениям, которыми отец так великодушно со мной делился, я гадал, откуда он взял все это дерьмо – случайно попал в точку или действительно был настолько проницателен.

      Жадный ли я? Нет, мне так не казалось. Выбираю ли более слабых противников? Мне понадобилась минута, чтобы это осмыслить, но да, так и было.

      Но только потому, что все были слабее меня.

      Все.

      – Итак, похоже, дело в наркотиках. – Его рука резко со стуком опустилась на стол, и я вздрогнул и машинально опустил глаза, избегая его взгляда. – В такое я могу поверить. С такими родителями это у тебя в крови.

      Все, напомнил я себе и произнес вслух тихим и ровным голосом:

      – Ты меня не знаешь.

      – Да, продолжай убеждать себя в этом.

      Нет. Он бросил меня – и слава богу, – когда мне было два года. Однажды летом он провел со мной несколько недель.

      Он не мог меня знать.

      Сжимая в руке кулон Тэйт, я пристально посмотрел на него. Пора было заткнуть ему рот.

      – Какой у тебя срок? Еще шесть лет мотать? – небрежно спросил я. – Каково это – знать, что станешь совсем седым, прежде чем сможешь с кем-то переспать? Или сесть за руль? Или лечь позже одиннадцати в будний день? – Я поднял брови, надеясь, что мои снисходительные вопросы поставят его на место. – Ты меня не знаешь и никогда не знал.

      Он моргнул, и я удержал его взгляд, провоцируя еще что-нибудь сказать. Он изучал меня, и у меня возникло такое чувство, словно на меня смотрят через оптический прицел винтовки.

      – Что это? – Отец жестом показал на кулон.

      Я бросил взгляд на свою руку – бессознательно я пропустил пальцы через светло-зеленую ленточку. Теперь было видно, что я сжимаю что-то в кулаке, и ни с того ни сего мое сердце бешено заколотилось.

      Мне лучше уйти.

      Я ощутил тошноту от того, что мысли о Тэйт сейчас соседствовали в моей голове с мыслями об отце. И от того, что он увидел принадлежавшую ей вещь.

      Помните, как фокусники внезапно достают из рукава цветы? В тот момент мне хотелось превратиться в эти цветы и стать невидимым. Я бы с удовольствием провалился сквозь стул, подальше от его грязных глаз, и забрал кулон с собой, туда, где он будет в безопасности.

      – Как ее зовут? – Отец произнес это тихо, почти шепотом, и я невольно съежился.

      Снова подняв глаза, я увидел, что он улыбается так, будто все знает.

      Будто я снова был в его власти.

      – Шесть лет, да? – Он облизнул губы. – Ей будет двадцать с небольшим. – Отец кивнул, и