Острые шипы страсти. Сьюзан Кинг

зима прошла в напряжении, которое усилилось, когда король потребовал непомерных налогов – штрафов, как назвал их глашатай.

      Оставшись за хозяйку, Эмлин делала все возможное, чтобы заботиться о детях и домочадцах. Ей удалось отправить королю несколько серебряных монет, хотя это опустошило сундуки, но деньги были единственной надеждой опять увидеть Гая невредимым. За время долгой зимы Эмлин честно старалась полагаться на Бога и обращать свой гнев в прощение. Но она находила это чрезвычайно сложным.

      Хотя ее родители умерли, а старших брата и сестры не было с ними, два ее младших брата и сестра – то ли по Божьей воле, то ли по чьей-либо еще – находились в целости и сохранности под ее опекой. После захвата Гая Эмлин дала обет Пресвятой Деве Марии никогда не бросать детей, желая, чтобы в их жизни не было потерь, которые познала она. Как их единственный опекун она могла об этом лишь просить, предлагая взамен непогрешимую веру.

      Тибби не унималась.

      – И что же, – многозначительно спросила она, – вы делали в лесу одна? Почему не взяли Каджиля?

      – Тренировалась, – ответила Эмлин. – А Каджиль стареет.

      – Что за вздор! Только не лук и стрелы! – Тибби сердито посмотрела на нее. – Еще в детстве вас искушали эти штуки. Это все из‑за того преступника, которого вы встретили на свою беду. Иначе вы всегда были бы покорной девушкой.

      – Ох, Тиб, – вздохнула Эмлин. Ее так часто корили за непокорность. – Гай не видел ничего зазорного в стрельбе из лука, он первым и показал мне, как это делать. Многие леди охотятся с луком.

      – Фу! Те изящные леди, которые бродят по лесу во время охоты, нацелены на дичь покрупнее кроликов! Лишь некоторые из них идут на этот подвиг ради прелести стрельбы из лука, а большинство – ради молодых лордов, которых могут встретить на охоте. Если бы вы не провели последние годы в монастыре, то знали бы это.

      Тибби быстро перевела дыхание и понеслась дальше:

      – А вы убежали от тех, кто защищает вас от брюха этого проклятого короля – прости Господи, но он такой, и мы знаем это, – чтобы пойти пострелять в крошечных созданий? Вам следует пребывать в молитве за бедняжку барона Гая, спаси его Господь. – Тибби снова перекрестилась и вздохнула, качнув белым накрахмаленным чепчиком. – На самом деле я не могу винить вас.

      Эмлин прищурилась.

      – Тиб?

      – Неудивительно, что вы убегаете из этого мавзолея, как его называют, учитывая все наши теперешние беды. Вы поймали какую-нибудь дичь к столу?

      За двадцать с лишним лет постоянного щебетания и увещеваний няни Эмлин привыкла к быстрой смене ее настроений: мысли той перескакивали туда-сюда, как птицы с ветки на ветку. Не было на земле никого более любящего и заботливого, но те, о ком она заботилась, вынуждены были терпеть бесконечный поток громких оживленных суждений.

      – Эмлин, дорогая, вы принесли нам зайца или белку? – повторила Тибби.

      – Н‑не совсем. Я не очень