Хранитель секретов Борджиа. Хорхе Молист

фаллической птицы приблизилась к нему. Рука медленно поднялась и тут же обрушилась на Жоана с пощечиной такой силы, что от удара пленник свалился вместе со стулом, к которому был привязан. Стул с грохотом упал, и Анна боялась теперь не только за сына, но и за мужа. Эти люди ненавидели Жоана и вполне могли убить его. Женщину охватила тревога; ей уже было все равно, что сделают с ней, – главное, чтобы они трое вырвались живыми из этого места.

      – Подними его, – приказал тот, который до этого момента не открывал рта и наблюдал за происходящим, не поднимаясь со своего места. – Хочу видеть его лицо.

      Человек скрывался под большой позолоченной полумаской, изображавшей солнце. Анна тут же узнала его по бороде и голосу: Хуан Борджиа. Тип в птичьей маске, демонстрируя недюжинную силу, поставил стул на ножки вместе с привязанным к нему Жоаном. Анна увидела, как струйка крови потекла из разбитой губы ее супруга. На его лице одновременно отражались ярость, растерянность, страх и бессилие. Тип, похожий на Хуана Борджиа, с довольной улыбкой разглядывал ее мужа. Потом посмотрел на нее и сказал, поднимаясь со стула:

      – Госпожа, пришло ваше время. – И учтиво протянул ей руку, чтобы она оперлась на нее, но Анна, чувствуя комок в горле, оттолкнула ее. – Если вы хотите, чтобы все трое вышли живыми отсюда, я советую вам быть покладистой, синьора, – предупредил человек в маске солнца, не обратив внимания на ее жест. Он продолжал улыбаться и по-прежнему протягивал ей руку.

      Она бросила взгляд на Жоана, привязанного к стулу и в бешенстве сжимавшего зубы. Он увидел тоску, страх и стыд в этих зеленых глазах, которые так любил. Слеза скатилась по щеке Анны. Она словно испрашивала у него разрешения, а он чувствовал себя так, как будто железная рука постепенно вырывала его внутренности. Он не мог принять то, что происходило, но и не мог ничего сделать. Они полностью находились во власти субъектов в масках: их жизни и жизнь маленького Рамона были поставлены на кон и эти нелюди могли сделать с ними все, что хотели. Жоан прикрыл глаза: он не хотел ничего больше видеть и с силой сжал кулаки и зубы, как будто, превозмогая боль, мог сделать так, чтобы это невыносимое видение исчезло.

      Анна снова оттолкнула предложенную ей руку Хуана Борджиа. Тогда он схватил ее за предплечье и подтолкнул к двери второй комнаты. Одновременно был отчетливо слышен плач Рамона, запертого в соседнем помещении. Анна все еще сопротивлялась, понимая, что не должна была этого делать, но в конце концов сдалась, пытаясь сосредоточиться на молитве, чтобы потопить в ней свой стыд и задушить одолевавшие ее мысли. Одним ударом папский сын захлопнул за ними дверь, но она, тем не менее, осталась приоткрытой буквально на дюйм.

      – Вот сейчас ты и станешь рогоносцем, книжник, – с гнусной улыбкой сказал Жоану тип в фаллической маске.

      – Сукин ты сын, – пробормотал Жоан с такой яростью, которую могли сдержать лишь