Дуэль с судьбой. Барбара Картленд

ни ее отец, ни светило медицинской науки из Лондона.

      Она понимала также, что даже после отъезда маркиза будет не так просто вернуться к нормальной обыденной жизни.

      «Он испортит детей, позволив им хоть мимолетно прикоснуться к роскошной жизни, заставит их ненавидеть то скромное существование, которое придется вести им потом», – подумала она.

      Вот и теперь Ровене ужасно хотелось сделать дырочку в воздушном шарике самодовольства маркиза.

      – Я думала, – сказала она, – что ваша светлость найдет себе какое-нибудь более активное занятие, чем копание в пыльных пергаментах в поисках упоминаний о том, кто из ваших предков и когда произвел на свет сына, чтобы продолжить свой род.

      – Не я один увлекаюсь генеалогией, – с улыбкой произнес маркиз. – Юлий Цезарь, например, хвастался тем, что ведет свой род от Энея, который, как вы, безусловно, помните, был не только героем Троянской войны, но и сыном Афродиты.

      – Вы собираетесь убедить меня в том, что Афродита существовала на самом деле? – с иронией поинтересовалась Ровена.

      – Мне кажется, что вы и Гермиона – живые доказательства этого факта, – с усмешкой произнес маркиз.

      – Я хочу узнать побольше о генеалогии. Расскажите о ней, милорд, – попросила Гермиона. – Если вы находите ее такой интересной, значит, так оно и есть.

      – Спасибо. – Маркиз дружелюбно улыбнулся девочке.

      Ровена нисколько не сомневалась, что он решил выполнить просьбу младшей сестры только для того, чтобы позлить старшую. Он стал рассказывать о том, что генеалогия началась с эпических поэм Гомера и северных саг и даже имела значение для греческой истории в пятом веке.

      – А на чем все это записывали и можем ли мы теперь прочитать эти хроники? – с любопытством спрашивала Гермиона.

      – Сначала использовали папирус, а позже – пергамент, – с удовольствием пустился в объяснения маркиз, воодушевленный интересом девочки. – Жрецы в Египте хранили триста сорок пять деревянных статуэток, каждая из которых изображала родоначальника определенной династии.

      – Должно быть, это было забавно, – воскликнула Гермиона. – Мне бы хотелось иметь статуэтки всех членов нашей семьи. Но их было бы немного. А вот у вас их, наверное, сотни.

      – Скорее тысячи, – самодовольно произнес маркиз. – И конечно же генеалогию изучали римляне, чтобы показать разницу между патрициями и плебсом.

      – К которому принадлежим мы, – резко вставила Ровена, раздраженная всем этим разговором. – Наступило время вашего отдыха, милорд. Иди же, Гермиона, ты прекрасно знаешь, что должна накрывать на стол.

      – Как только что-нибудь заинтересует меня, все время приходится идти и делать что-то скучное, – обиженно воскликнула Гермиона. – Я уверена, что для моих мозгов куда полезнее послушать рассказ его светлости, чем считать, сколько чашек и блюдец поставить на стол.

      Однако Гермиона привыкла повиноваться во всем старшей сестре. Но, прежде чем выйти из комнаты, девочка