Лучше не бывает. Айрис Мердок

же он очень порядочный человек.

      – Да. Забавно, что он никогда не был женат.

      – Не нужно строить по этому поводу догадки.

      – Не знаю. Не думаешь ли ты, что он педик, хотя бы на бессознательном уровне? Я никогда не слышала ни о каких его связях с женщинами.

      – Это потому, что он дьявольски скрытен, он как устрица.

      – Да. Он как устрица. Ты знаешь, он мне так и не рассказал, что ему поручили это расследование.

      – Он очень нервничает по этому поводу.

      – Тем более меня сердит, что он не рассказал мне! Кстати, он думает, нам лучше не рассказывать Вилли об этом бедном парне, как бишь его зовут, Рэдичи.

      – Он совершенно прав. Мне не приходило в голову.

      – Он думает обо всем. Рэдичи ведь не мог быть шпионом или кем-то в этом роде?

      – Конечно нет. Я предполагаю, что Джона нервирует мысль о копании в чужой жизни.

      – А я нашла бы это увлекательным!

      – Кажется, это пугает его. Он боится, что откроет нечто… странное.

      – В сексуальном смысле?

      – Да. Он же старый пуританин, ты знаешь.

      – Знаю, и меня это приводит в восторг. Как ты думаешь, он думает о том, чем мы занимаемся?

      – Он об этом вообще не думает.

      – Октавиен, поторопись. Я уверена, что Дьюкейн теперь мне все расскажет, я имею в виду – насчет женщин, о своем прошлом. Он расскажет теперь.

      – Ты собираешься расспрашивать его?

      – Да, я не боюсь Дьюкейна.

      – Думаешь, я боюсь? Что ж, может быть, в некотором роде. Мне невыносима мысль, что этот человек может плохо подумать обо мне.

      – Да, мне тоже. Тебе не кажется все же подозрительным, что он завел слугу?

      – Нет, не кажется. Дьюкейн не гомосексуалист.

      – Октавиен, ты когда-нибудь видел этого слугу?

      – Нет.

      – Я спрошу Дьюкейна об этом слуге тоже. Он не способен лгать.

      – Он способен смутиться.

      – Да, тогда я попробую разузнать об этом слуге. Я зайду, когда Дьюкейна не будет дома, и посмотрю на него.

      – Кейт, милая, неужели ты действительно думаешь…

      – Нет, нет, конечно. Дьюкейн безупречен. Это в нем и восхищает.

      – Безупречен? Этого нельзя сказать ни об одном человеке.

      – Безупречен. Вот почему он неуязвим.

      – И ты неуязвима. И я.

      – Дорогой Октавиен, как мне нравится, что мы все друг другу рассказываем.

      – Мне тоже.

      – Бог в небесах, и на земле благоволение. Иди спать, дорогой.

      – Сейчас приду.

      – Дорогой, ты такой кругленький…

      – Ты готова, дорогая?

      – Да, я готова. О, дорогой, угадай, что Барби привезла в качестве подарка для дома – она прячет его для твоего дня рожденья.

      – Что?

      – Часы с кукушкой!

      8

      Дьюкейн через стол смотрел на Макграта, учрежденческого курьера, сидевшего напротив.

      Шелковым голосом Дьюкейн спросил:

      – Я получил информацию, заставляющую меня заподозрить, что вы, мистер Макграт, были связаны с недавней продажей прессе непристойной истории, касающейся мистера Рэдичи.

      Дьюкейн