Гэсэр. Народное творчество (Фольклор)

столах ставят горы мяса

      И выносят напитков озера.

      Пьют неспешно, едят нескоро.

      Восемь дней пирование длится,

      Девять дней страна веселится

      И едва-едва отрезвляется:

      Хорошо на свадьбе гуляется!

      Вот и день наступил десятый,—

      Хан услышал слово Нюсаты:

      «Может лося берцовая кость

      Уместиться в малом котле?

      Чужеземец, хотя бы и гость,

      На чужой уживется ль земле?

      Возвращусь я в края родные,

      К той воде, что испил впервые.

      Вашу дочь снарядите в путь!»

      Хан вздыхает, не возражает:

      Обещания не вернуть!

      Он царевну в путь снаряжает.

      Он выводит коня на тропу,

      Он коня со звездой на лбу

      Драгоценным седлает седлом.

      Он сверкающий серебром

      Разрисованный дарит колчан,

      Дарит стрелы желтые хан

      И бухарский лук золотой…

      Так Нюсата помчался домой

      Со второй прекрасной женой,

      С ясноокой Урмай-Гохон.

      Был доволен Саргал-нойон,

      И утешил сынок Сэнгэлэна

      Этой радостью вожделенной.

      Как Сопливец-Нюсата стал Абай-Гэсэром

      Обладатель двух жен, ни с одной

      Соплячок не ложился женой.

      От вечерней поры, когда

      В серый цвет одеваются листья,

      До рассветной поры, когда

      Темнота разрывается лисья,

      Спал он в юрте, в дальнем углу,

      В бычьей шкуре, на грубом полу.

      Озадачены, поражены

      Две его красивых жены:

      «Если мы ему не нужны,

      Для чего нас доводит до слез,

      Для чего сюда нас привез

      Этот оборотень-колдун?

      Врозь проводим каждую ночку,

      Мы на разных постелях спим.

      А приятно ли спать в одиночку?

      Для чего связались мы с ним?»

      Сумрак падает за крыльцом.

      Что Нюсату-Сопливца тревожит?

      Только с матерью и отцом

      Он в постель своих жен уложит,

      Как из юрты выходит прочь,

      Где-то бродит целую ночь.

      Две красивых его жены

      Были страшно поражены.

      «Впрямь ли в юрте он спит в углу?

      Что ни ночь встает и выходит

      Он в таежную черную мглу,

      Где-то бродит он, колобродит:

      Может быть, во мраке лесном

      Занимается колдовством?

      Надо путь его проследить.

      Как заснет, – привяжем к подолу

      Шелковистую тонкую нить:

      Только сумрак спустится к долу,

      Мы неслышно за ним пойдем»,—

      Две жены решили вдвоем,

      Отвергая долю девичью.

      Серый сумрак сошел с небес,

      И под грубую шкуру бычью,

      Чтоб заснуть, Нюсата залез.

      Две красивых его жены,

      Притворясь, что на разных постелях

      В сновидения погружены,

      Поднялись в непроглядной мгле,

      Осторожно к его поле

      Привязали нитку из шелка

      И опять улеглись тихомолком.

      А