Кошка дождя. Алла Лескова

и поворот шеи, и новые скрипящие туфли, и руки в карманах… В которых деньги появились.

      С ним жена и дочка.

      Жена молодая, не больше тридцати пяти. В нелепом вечернем платье, как на «Оскаре» у актрис, в синем и открытом везде. Ноги от шейки бедра голые. Грудь тоже не в чадре. Для азербайджанского кафе самое то.

      Лицо у женщины такое, как будто пьет много лет, с детства. Или плачет много лет.

      Несчастливое, заплаканное или спитое лицо, когда-то красивое…

      И вечернее синее нелепое платье.

      Вышли семьей в свет…

      С ними дочка, светловолосая, простоволосая, лет двенадцати. Пришла с мамой и папой поужинать в кафе, вкуснятины поесть. Стол весь в яствах. Гуляем.

      Тут папа-павлин на маму в синем платье орать начал.

      Сначала покрикивал, а потом заорал.

      Девочка, дочка, опустила глаза и стала грызть ногти. Перестала есть, отвернулась. Думаю, плакала.

      Мама в синем закурила, стряхивая пепел на стол, руки трясутся… Потом пить стала.

      Только пьет, не ест вообще.

      И вдруг встает и на середину зала, танцевать. Одна.

      Танцует очень красиво, хотя видно, что пьяная. Как будто никого вокруг нет. Танцует себе и танцует, красиво очень.

      Я на дочку смотрю, она еще ниже голову опустила, плачет молча, стыдно ей… Потом павлин-папа медленной походкой к жене танцующей приближаться начал. Схватил ее грубо под ягодицы, прижался, и теперь они вдвоем танцуют. Дочка исподлобья смотрит на них, украдкой, дышит тяжело, злится.

      Потом павлин с женой ругаться начал, что-то ей говорить во время танца, она его оттолкнула, совсем пьяная, качаясь, к моему столу пошла.

      Подошла и говорит:

      – Давайте потанцуем, а? Я танцевать хочу… пошли…

      – Нет, я не танцую, – говорю. И посмотрела на нее вблизи. Очень красивая была когда-то. Сейчас больно смотреть. И это платье вечернее дурацкое, праздника ей хотелось…

      – Извините, – сказала, пошла к своему столу, схватила сумку и, не глядя на дочь и мужа, быстро стала уходить. К выходу пошла.

      Дочка вскочила, побежала за мамой, так вдвоем и ушли… А павлин остался. Стал вкусную еду есть. Не пропадать же добру.

      Как все

      На меня наорала районный врач-онколог, которая в прошлый раз была очень любезна.

      Не знаю, что случилось у нее, кто обидел или рассердил, но не я, это точно. Ее нервозность на грани истерики, ее крики достигали меня и ударялись об вату, которая внутри и снаружи у меня уже почти два месяца…

      Ничто не может потревожить меня, ничьи крики и оскорбления, я в другом измерении.

      Но когда доктор порвала на мелкие кусочки мой талончик и швырнула в мусорную корзину, я сказала: «Как вам не стыдно?»

      Я сказала: «Как вам не стыдно?»

      И вдруг услышала себя со стороны. И поняла, что давно это не произносила и ни от кого не слышала, нигде – ни в фильмах, ни в передачах, ни в общении, ни в сети…

      Какие старые слова, а как кружится голова.

      КАК. ВАМ. НЕ СТЫДНО. Архаизм.

      Доктор