Плененная горцем. Джулианна Маклин

беззащитна, как олененок в волчьем логове. Она знала, что скоро ее похититель вернется и сделает то, что собирался сделать с самого начала, с того момента, как пробрался в спальню ее жениха.

      Вдруг из темноты возник Дункан. Он достал из ботинка нож и опустился перед девушкой на колени. Ее охватил ужас.

      – Пожалуйста, – произнесла она, изо всех сил, уже в полном отчаянии, дергая веревки, – если в тебе есть хоть капля человечности, отпусти меня. Ты должен это сделать.

      Он поднял нож, едва различимый в окружающем их мраке, и Амелия решила, что еще мгновение – и он перережет ей горло, как вдруг он рассек ее путы. Они неслышно упали на землю.

      – Я смотрю, ты боец. – Он обеими руками взял ее за запястья и начал осматривать их внутреннюю сторону. – Я восхищен твоим упорством, но посмотри, что ты с собой сделала.

      Кровь тонкой струйкой стекала по ее руке. Дункан нашел какую-то тряпку, обмакнул ее в котел с водой, висевший над потухшим очагом, и стал осторожными движениями смывать кровь с ее запястий.

      – Ты меня убьешь? – спросила она, обеспокоенно поглядывая на меч у его пояса. – Если меня ждет смерть, я хочу об этом знать.

      Он продолжал сосредоточенно обмывать ее руки.

      – Я не собираюсь тебя убивать.

      Конечно, она была благодарна ему за эти слова, но до полного спокойствия было еще далеко.

      – А как тот, другой горец? – спросила она. – Мне показалось, что я ему не нравлюсь.

      Она покосилась в сторону входа в пещеру.

      – Ты права. Он презирает даже землю, по которой ты ступаешь.

      Мясник сложил тряпку вдвое и начал вытирать ее руки чистой стороной ткани.

      – Почему? Потому что я англичанка? Или потому что я обручена с полуполковником Беннеттом?

      Дункан задумался.

      – Я полагаю, что и то, и другое подталкивают его к тому, чтобы убить тебя на месте.

      Ткань коснулась пореза, и Амелия отдернула руку.

      Дункан пристально посмотрел ей в глаза и без единого слова, одним взглядом убедил ее вытерпеть боль. От него исходила какая-то сила, вынуждающая ее повиноваться.

      – Почему вы оба так сильно ненавидите моего жениха? – спросила Амелия, пытаясь сохранить ясность мышления. Она посмотрела, как вода струйками стекает по ссадинам на ее коже, и сосредоточилась на движениях его рук. – Что он тебе сделал, кроме того, что сражается в этой войне на стороне нашего короля?

      Глаза Дункана вспыхнули.

      – Нашего короля? Ты говоришь о маленьком немецком парнишке, который сидит на вашем троне, говорит по-французски и позволяет парламенту водить себя, как куклу?

      – Он законный король Великобритании, – возразила Амелия, – которая, если тебе неизвестно, согласно Акту о соединении[5], включает и Шотландию. Но это не имеет отношения к делу. Вы ополчились на моего жениха. За что?

      – Эту тему я обсуждать с тобой не собираюсь.

      – Почему?

      – Потому что я сомневаюсь, что тебе захочется

5

Речь идет об Акте о соединении Британии с Шотландией 1707 г., а позже, в 1800 г., и с Ирландией. (Примеч. пер.)