Торговец пушками. Хью Лори

смысле, что пуля прошла всего в паре дюймов от сердца.

      – Или в паре дюймов от того, чтобы вообще в меня не попасть. Зависит от точки зрения.

      Немного поразмыслив, он согласно кивнул. Прошло еще немного времени.

      – И какая у вас?

      – Какая у меня – что?

      – Точка зрения.

      Мы посмотрели друг другу в глаза.

      – А такая, что Англия должна отыграть четыре мяча у Голландии в следующем матче.

      Соломон поднялся с кровати и начал стягивать с себя плащ. Я не мог винить его за это. Температура в палате была где-то под девяносто, а воздуха, по-моему, тут было даже с избытком. Спертый и тесный, он лез в лицо и глаза, и казалось, что это не больничная палата, а битком набитый вагон подземки в час пик.

      Я уже просил сестру убавить температуру, но она заявила, что отопление регулируется автоматически, с компьютера в Ридинге. Будь я из тех, кто строчит жалобы в «Дейли телеграф», я непременно настрочил бы жалобу в «Дейли телеграф».

      Соломон повесил плащ на дверной крючок.

      – Что ж, сэр, хотите верьте, хотите нет, но леди и джентльмены, выплачивающие мне жалованье, попросили меня вытянуть из вас объяснение: почему это вы вдруг оказались лежащим на полу престижной галереи в Вест-Энде, да еще с пулевым отверстием в груди?

      – В подмышке.

      – Хорошо, в подмышке, если вам так больше нравится. Короче, командир, или вы рассказываете все сами, или мне придется давить вам на лицо подушкой, пока вы не начнете сотрудничать. Итак?

      – Что ж, – сказал я, решив, что пора переходить к делу. – Полагаю, тебе уже известно, что Маккласки и Вульф – это один и тот же человек?

      Конечно же, ничего такого я вовсе не предполагал. Мне просто захотелось произвести нужный эффект. А по выражению лица Соломона было очевидно, что он не в курсе.

      – Так вот. Я веду Маккласки до галереи, полагая, что он замыслил сотворить что-нибудь не очень приятное с Сарой. Там я как следует вмазываю ему и тут же получаю пулю от Сары, которая любезно извещает меня о том, что человек, которому я вмазал, не кто иной, как ее родитель, Александр Вульф.

      Соломон невозмутимо кивал: обычно он так делает, когда слушает невероятные небылицы.

      – Тогда как вы, командир, признали в нем человека, предлагавшего вам деньги за убийство Александра Вульфа?

      – Точно.

      – И были уверены – а я думаю, всякий на вашем месте был бы уверен, – что когда человек просит вас кого-то убить, то этот кто-то вряд ли окажется им самим, то есть заказчиком?

      – Естественно. Жизнь на планете Земля устроена несколько иначе.

      – Хм.

      Соломон отвернулся к окну и, похоже, всерьез увлекся созерцанием башни Почтового управления.

      – И это все? Просто «хм»? То есть отчет Министерства обороны по этому делу будет состоять из одного «хм»? В кожаном переплете, с золотым тиснением и резолюциями членов Кабинета министров?

      Соломон молчал, продолжая таращиться на башню Почтового управления. Я не выдержал:

      – Ладно. Тогда ответь мне: что произошло дальше с Вульфами, старшим и младшей? Как я оказался