Полтергейст. Ежи Довнар

пытались примирить свой колдовской мир со Святым Писанием, но ничего у них из этого не вышло. Ну, а затем пригласили меня, правда, в связи с моими предсказаниями и, конечно, с болезнью цесаревича.

      Вырубова: Да, да, я помню, как я первый раз представила Вас Императору и Алекс. Они были сначала не в восторге от Вас, но когда узнали о Ваших целительных способностях, Алекс тут же приказала оказывать Вам всяческое содействие и взяла Вас под собственную опеку.

      Распутин: И в результате мы не так уж мало сделали для пользы и добра России. Не так ли?

      Старик: К сожалению, исторический анализ показал, что больше вреда, чем пользы. Хотя, понаписано про Вас столько, что ни один в мире человек не в состоянии создать объективный портрет Ваш.

      Распутин: Уж не ты ли проводил этот анализ? И, вообще, кто ты такой, чтобы судить о нашей деятельности при Дворе самого Императора Российского?

      Вырубова: Господа, господа! Понаписано, действительно, столько всего, что отделить зёрна от плевел сегодня уже не представляется возможным.

      Старик: Всё это верно, но если Григорий Ефимович хочет узнать, кто я такой и поближе со мной познакомиться, я не могу отказать ему в этом. Пожалуйста. Фамилия моя Шаховской, зовут Евгением Михайловичем. Родился я в 1940 году.

      (После этих слов раздаётся грохот, и со стены сваливается очередная картина. Вслед за этим слышится тяжкий вздох и мужской шёпот, воспроизводящий слова молитвы. Старик подходит к упавшей картине, поднимает её, прислоняет к стене, оглядывается с удивлением, затем продолжает).

      Про родителей не знаю ничего, так как воспитывался в детском доме. Когда подрос, мне сказали, что родители мои погибли в самом начале войны, а в 1962 году я, работая тогда в архиве одного военного ведомства, был вызван в кабинет начальника и извещён о том, что мои родители были расстреляны, как польские шпионы. После чего тот же начальник сказал, что бабушка моя была одной из первых российских авиатрисс, и, как установили чекисты по документам охранки, тоже польской шпионкой. А закончил он словами «яблоко от яблони недалеко падает».

      (Снова слышен тяжкий вздох, похожий на стон, затем знакомый уже голос)

      Распутин: В котором году родился твой отец?

      Старик: Во время Первой мировой войны, в 1915-м.

      (Образовалась большая пауза).

      Распутин: (медленно, растягивая слова) На лбу, с левой стороны, у тебя нет случайно небольшого утолщения?

      Старик: А как же? Оно у меня с самого рождения.

      Распутин: (после длинной паузы) И у меня тоже.

      Действие II

      Зал в Музее восковых фигур. По середине стол. За столом сидят следующие персоны: Ольга Лохтина, Александра Пистолькорс (она в положении), Муня Головина, баронесса Кусова, Анна Решетникова, Софья Волынская и Евгения Шаховская. На них меха, шёлк, чистейшей воды бриллианты, тонкие эгретки в волосах. Все они наиболее рьяные последователи Распутина. У левого торца стола сидит сам Григорий Ефимович. На столе выставлены: