Тринадцатый Череп. Рик Янси

спросил я.

      – Смотри, – подал голос гример, – сейчас он пожмет плечами.

      Нуэве не шелохнулся.

      – Сдержался усилием воли, – сказал Корица и вытащил из чемоданчика седой парик.

      – Не понимаю, зачем мне быть таким старым.

      – А кого ты чаще встречаешь в больницах? А? Какова демография?

      Корица натянул парик мне на голову и принялся заталкивать под него волосы, потом тихо присвистнул и сообщил:

      – Послушай, малец, мне нравится твоя прическа, особенно эта седина – такой постмодерновый шик. Но нам придется тебя обрить.

      – Не трогайте волосы, – сказал я.

      – Тогда я тебя просто забинтую, как при травме головы. В парике сплошные бугры.

      – Где сейчас Журден Гармо? – спросил я Нуэве.

      – В Пенсильвании.

      – В Пенсильвании?

      – Два дня назад вылетел в Харрисберг. Там взял напрокат машину и отправился в деревушку под названием Сведберг.

      В голове что-то щелкнуло, но я не понял, почему это название вдруг показалось знакомым.

      – Что понадобилось французу, главе английской компании, в какой-то пенсильванской деревушке? – удивился я вслух.

      – Вот сейчас, – сказал Корица.

      Нуэве пожал плечами.

      – Может, это не жест, а тик, – предположил Корица.

      – Скорее, манера, – уточнил Нуэве.

      – Ты хочешь сказать – манерность, – поправил тот.

      Нуэве пожал плечами.

      Корица еще раз рывком натянул парик мне на уши и начал взбивать кончиками пальцев слежавшиеся седые пряди.

      – Наверное, следовало выбрать парик потемнее. Из-за твоих волос его слишком уж распирает. И цвет… Ты похож на ватную палочку. Ладно. Дело сделано. Остались только губы.

      – Не надо красить мне губы, – запротестовал я.

      – Надо. Если не покрашу, люди обратят внимание на волосы. А нам не нужно, чтобы они обратили внимание на волосы.

      – Зачем старушке-пациентке красить губы.

      – Она выписывается, Кропп. Из южной больницы, черт побери! А теперь сделай губки бантиком, будто хочешь меня поцеловать.

      – Чего хочу?

      – Поцеловать! Чмокнуть!

      – Альфред, притворись, что собрался насвистеть веселый мотивчик, – предложил Нуэве.

      Я выпятил губы и отвел глаза, чтобы не встречаться взглядом с Корицей, пока он мажет меня помадой.

      – Ну вот, последний штрих, и картина готова! – удовлетворенно констатировал гример.

      – Слишком красные, – заметил Нуэве.

      Мистер Корица проигнорировал его реплику и поднес мне зеркальце:

      – Ну? Что скажешь?

      – Скажу, что стал похож на мою бабушку.

      – На бабушку! Блестяще! А теперь вылезай из постели. Надо тебя одеть.

      Корица достал из чемоданчика лиловое платье в цветочек и разложил его в изножье.

      – А нельзя просто прикрыть меня одеялом?

      – Можно, – согласился Нуэве. – Но при пересадке в машину могут возникнуть сложности.

      Я вздохнул. Гример повернулся ко мне спиной, а Нуэве закрыл глаза и запрокинул