Стертые времена. Владимир Гой

невозможное, чтобы не просто обладать ею, а хотя бы с ней познакомиться. Оказалось, всё было намного проще…

      Я налил ей шампанского и смотрел, как она медленно цедит его через свои идеальные губы. Она рассчиталась, оставив хорошие чаевые, и медленно пошла к выходу, элегантная, подтянутая и безумно красивая. Андрей тоже смотрел ей вслед и комментировал:

      – Денег она тут срубила уже немало, соберётся к себе в Находку, выйдет там замуж за капитана дальнего плавания и будет идеальной женой! И кто там узнает, чем она здесь промышляла!

      Я его слушал и почему-то не верил.

      Сегодня был хороший день, на посуде работала не новый рупор капиталистического строя, а бабушка Альбина, которая за свою долгую жизнь пережила не один строй. Родом она была откуда-то из-под Кракова. Как жизнь забросила её в эти края, мы не знали. И в своем преклонном возрасте она сумела сохранить невероятную трудоспособность, за что постоянно, не стесняясь нас, благодарила свою заступницу Матерь Божью. Как она умудрялась перемывать горы грязной посуды, да ещё и добродушно покрикивая на нас, было просто невероятно. А мы только несли и несли ей грязные тарелки и стаканы. Иногда кто-нибудь из нас снимал с шеи бабочку, засучивал рукава и пытался ей помочь. Она на нас только цыкала:

      – Давай бегай по залу или бурду свою смешивай, а в моё дело не лезь! – а сама украдкой довольно улыбалась.

      Иногда мы с ней говорили о Боге, тогда она вся преображалась, её лицо и так было всегда светлым, а тут просто начинало светиться. И вряд ли какой-нибудь настоящий священник смог бы дать мне столько, сколько дала она в простых, не высокопарных словах.

      – Да как я могу управиться со своими мыслями, когда у меня за каждой хорошей по нескольку разной дряни стоит? – оправдываясь, спорил я с ней. – Вот сейчас я готов разорваться, чтобы лучше людям на земле было, а через полчаса я готов сам кого-то пополам разорвать – как с этим быть?

      Она посмотрела на меня своими проницательными глазами, заглянув прямо куда-то в душу, словно видела там ведомое ей одной:

      – Твоё тело – это осёл, на котором ездит душа. Если она отпустит поводья, он и дерьмо жрать будет, а за ослом, как за любым животным, присматривать надо!

      Однажды во время перерыва, когда я, удобно устроившись в одной из мягких ниш зала, вновь перечитывал книгу об Иоанне Кронштадтском, ко мне подошла бабушка Альбина. Она протянула мне какую-то фигурку, завёрнутую в тряпицу:

      – Возьми, сынок, мне кажется, это тебе больше всего в жизни нужно!

      Не зная, что там, я почему-то с трепетом взял в руки эту вещицу и долго её не разворачивал. А потом аккуратно снял резинку, которая стягивала мягкую ткань, и раскрыл её. Там была статуэтка Божьей Матери. Мне на глаза навернулись слёзы, словно она мне этим подарком что-то открыла. В порыве я соскочил со своего стула, пошёл за ней на мойку и обнял её, как маму:

      – Спасибо, бабушка Альбина!

      Она улыбнулась:

      – Это я