Отступник. Робин Янг

замыкал Эймер де Валанс, который не утруждал себя тем, чтобы держаться поближе к обочине, чем вынуждал людей, запрудивших улицу, поспешно разбегаться в разные стороны, дабы не попасть под копыта его коня.

      Оказавшись на ярмарочном поле, семеро благородных молодых людей оставили лошадей на своих оруженосцев и принялись пешком пробираться сквозь толпу, пробуя разнообразные угощения, выставленные в павильонах и палатках. Здесь были темный ржаной хлеб и жареная свинина, малиновые вишни, горячие медовые пряники и засахаренный миндаль. Рекой лились дымчатый желтый сидр и сладкий эль.

      Хэмфри заплатил за две большие кружки и вручил одну Роберту.

      – Пей медленно! – прокричал он графу на ухо, поскольку они как раз проходили мимо группы мужчин, столпившихся вокруг двух петухов, которые с кукареканьем бились насмерть. – На самом деле он крепче, чем кажется.

      Роберт ухмыльнулся.

      – Не крепче яблочного вина моего деда. – Он поднес кружку к губам и опрокинул в глотку изрядную порцию пенной жидкости.

      Выдержав паузу, Хэмфри последовал его примеру, после чего вытер рот тыльной стороной ладони.

      – Ну что, тогда еще по одной?

      – Теперь я угощаю, – заявил Роберт, развязывая кошель, висевший на поясе рядом с кинжалом. Кожаная петля, в которой обычно болтался в ножнах меч, была пуста.

      После размолвок и стычек, закончившихся большой кровью, ношение мечей в Западном Смитфилде в дни ярмарок и турниров было запрещено. Отношения между лондонцами и их благородными соседями в Вестминстере оставались весьма натянутыми.

      – Будь осторожнее и не зевай, – предостерег друга Хэмфри, кивая на кошель, когда Роберт протянул ему новую кружку. – Здесь мало джентльменов.

      Потягивая эль, они зашагали вглубь ярмарки, не выпуская из виду пятерых своих товарищей. Здесь на лотках предлагали ткани всевозможных расцветок: лен из Фландрии, шерсть из Бервика, шелка из Венеции и дамаст[17] из Святой Земли. Местные коробейники вовсю торговались и спорили с заезжими купцами. За палатками поле было заставлено временными стойлами, в которых продавали лошадей и сбрую.

      Хэмфри объяснил Роберту, что на августовскую ярмарку посетителей привлекают не только ткани.

      – Именно здесь отец долгие годы покупал лучших лошадей для наших конюшен, – добавил он, одобрительным взглядом окидывая стойла с арабскими скакунами и чистокровными кастильскими кобылами, шкура которых отливала глянцевым блеском.

      Кроме чистокровных лошадок, здесь можно было найти мощных тяжеловозов и крошечных пони из Эксмура, горячих жеребят и самых обыкновенных коней, крупных и мелких. Запах конского навоза и крики торговцев оглушали, но Хэмфри, у которого от теплого эля уже слегка кружилась голова, эта атмосфера казалась дружеской и приятной, напоминая ему о детстве. Кроме того, он был рад наконец оказаться на свежем воздухе подальше от двора

17

Дамаст – узорчатая шелковая или полотняная ткань.