Гончая Бера. Игорь Свиньин

вспыхнул. Зверей окатила волна слепящего света и схлынула, оставив двенадцать человеческих фигур, двенадцать нагих мужчин. Братья подняли вверх руки и запели. Все было в этой песне – лунная ночь и степь, радость охоты и вкус крови на языке, наслаждение битвой и краткими минутами отдыха, гордость и единство перед лицом врага, счастье созидания и ярость разрушения.

      Вместе с голосами сливались и души. Каждый был каждым, а все вместе чем-то большим. Со столбом жемчужного сияния уносились они к небесному куполу и там, в неведомых высях, крохотной каплей вливались в безбрежный океан жизни – всеобщей сути живущих, кативший свои волны от края до края этого мира.

      Зоул очнулся от боли в боку. Острый камешек закатился под рогожу и давил на ребро. В щели низкой камышовой кровли уже просачивался дневной свет, больно резавший глаза.

      – Велики предки, проснулся, наконец, – послышался недовольный голос Савина. – Я уж хотел водицы принести, освежить…

      – Чего зря языком толчешь. – Пробасил из темноты Зимер, – сам знаешь, нельзя будить, пока душа на той стороне, может и не вернуться. – И, подумав, добавил, – хотя мне и самому хотелось его встряхнуть…

      – Ладно, идем, нас давно ждут в пещере. – Савин выскочил на вольный воздух.

      Зимер, не торопясь, поднялся с лежанки, поиграл плечами, разминая суставы, и тоже вышел. Зоулу ничего не оставалось, как протереть глаза и догонять спутников.

      С моря дул спокойный, но тягучий и холодный ветер, волнуя темную и шершавую, как древесная кора, воду бухты. Волны одна за другой выбрасывались на песок. Ветер рвал пену в клочья и бросал в лицо людям соленую водяную пыль.

      У полосы прибоя две черноволосые девушки сидели на перевернутой долбленке, болтая ногами, чинили растянутую на жердях сеть. Увидев чужаков, обе склонились над неводом, старательно вывязывая узлы, украдкой рассматривая молодых людей, толкаясь локтями и пересмеиваясь.

      Савин отделился от спутников, подошел к ним и, опершись локтем на перекладину, заговорил.

      – Благословенья предков, красавицы, проводите до пещеры старших?

      – Сам дойдешь, – не поднимая глаз, ответила одна.

      – Не видишь, мы заняты, – поддакнула вторая.

      – Так хоть скажите, куда идти то.

      – Если глаз не потерял, увидишь, – ответила первая, поправив фартук на коленях.

      – Под красной скалой она, – добавила вторая, на мгновение оторвав, наконец, взгляд от сети.

      – Ну, идите, а я догоню, – махнул спутникам Савин.

      – Гляди, ждать не будем… – проворчал Зимер.

      – Иди давай, – Рыбак повернулся к подружкам. – Девчонки, а вы не знаете…

      Зимер недовольно глянул в сторону соплеменника и пошел вдоль берега. Зоул поспешил за ним. Сзади доносился заливистый смех.

      Сын калана догнал спутников на другом конце бухты, у подножия красноватого стланцевого утеса. Чтобы добраться