Память льда. Том 1. Стивен Эриксон

у всех на виду, – дитя десяти-одиннадцати лет, молодая на вид женщина с нечеловеческими глазами и согбенная старуха. Но всё это – от начала до конца – иллюзия, на самом деле всё наоборот. Я – дитя. Тисте анди прожила тысячи лет, а девочка… сотни тысяч.

      Корлат тоже взглянула на ребёнка. Тисте анди улыбнулась.

      – Ты хорошо поиграла, Серебряная Лиса?

      – Сначала было хорошо, – ответила девочка неожиданно низким голосом. – А потом стало грустно.

      Корлат приподняла брови.

      – Почему же?

      – Когда-то тут был священный завет – между духами холмов и рхиви. Теперь он разорван. Духи эти были неисчерпаемыми сосудами боли и страданий. Холмы эти не исцелятся.

      Мхиби почувствовала, как кровь застывает у неё в жилах. С каждым днём её дочь проявляла всё бо́льшую чувствительность, которой позавидовали бы мудрейшие поплечницы любого племени. Но была в этой чувствительности некая холодность, будто за каждым сочувственным словом скрывался тайный умысел.

      – Неужели ничего нельзя сделать, дочь?

      Серебряная Лиса пожала плечами.

      – Уже и не нужно.

      Вот как сейчас.

      – Что ты имеешь в виду?

      Круглолицая девочка улыбнулась Мхиби.

      – Если мы хотим попасть на переговоры, мама, нам лучше поторопиться.

      Место для встречи обустроили в тридцати шагах за дальними частоколами на невысоком всхолмье. Свежие курганы, в которых похоронили мёртвых после падения Крепи, виднелись на западе. Мхиби подумала, что эти бессчётные жертвы смотрят сейчас на них издалека. Духи ведь рождаются от пролитой крови. А если их не умиротворять, они часто превращаются в силы враждебные, одержимые кошмарными видениями, исполненные злобы. Неужели только рхиви понимают это?

      И вместо войны – союз. Как призраки к этому отнесутся?

      – Они чувствуют себя преданными, – проговорила Серебряная Лиса. – Я отвечу им, мама. – Девочка взяла Мхиби за руку, и они пошли вперёд. – Настало время памяти. Древних воспоминаний – и совсем недавних…

      – А ты, дочь, – спросила Мхиби тихим, лихорадочным голосом, – ты – мост между ними?

      – Ты мудра, мама, хоть и не веришь в себя. Скрытое медленно открывается. Взгляни на тех, кто прежде враждовал. Ты сражаешься в своих мыслях, вспоминаешь все различия между нами, цепляешься за свою ненависть к ним, ибо к этому ты привыкла. Память – основание такой ненависти. Но память хранит и другую истину, мама, тайную, именно её мы испытали, верно?

      Мхиби кивнула.

      – Так нам говорят старейшины, дочь, – ответила она, подавив приступ раздражения.

      – Испытания. Опыт. Они у нас общие. Пусть и с разных сторон, но они – общие. Одинаковые.

      – Я знаю, Серебряная Лиса. Винить кого-то бессмысленно. Всех нас ведёт, подобно приливам и отливам, невидимая, нерушимая воля…

      Девочка крепче сжала руку Мхиби.

      – Тогда спроси у Корлат, мама, что говорит ей память.

      Покосившись