Я буду твоей. Ирина Васильевна Давыдова

Или все‐таки борщ?

      – Нет, давай на твой вкус.

      – Тогда куриный суп с плавленым сыром.

      – Отлично. А ты что будешь?

      – Тоже самое. Только еще мяса закажу себе на второе. А тебе?

      – Мне не влезет, дядя Ильяс. Я же девочка, куда мне? ― хмыкнула малышка, и я улыбнулся в ответ.

      – Согласен. Фигуру надо смолоду беречь. Пить?

      – Какао? Если есть.

      Я кивнул.

      Сделал заказ и попросил принести воды.

      – А почему сразу нельзя какао выпить, а потом есть суп?

      Я смотрел на ребенка и думал о том, что она очень умная девочка, а то, чего не знает, всегда спрашивает. Это хорошо.

      – Потому что ты сейчас напьешься какао, наполнишь желудок и не захочешь есть суп.

      – Разумно, ― хмыкнула она и улыбнулась.

      Когда нам принесли наш заказ, девочка принялась ложкой зачерпывать суп в тарелке, и выливать обратно. Я с интересом наблюдал за ее действиями и за тем, как она внимательно что‐то выискивает.

      – А где же плавленый сыр?

      Моя улыбка стала шире.

      – Так расплавился ведь, ― по-доброму сказал я, заметив на детском лице удивление.

      – А я сразу и не подумала.

      – Вот, клади сухарики в суп, и ешь.

      – Это должно быть вкусно, дядя Ильяс. Спасибо тебе, что позвал меня в ресторан.

      Я снова улыбнулся. Разве с этим ребенком можно иначе?

      После обеда был десерт. И хотя я понимал, что нельзя баловать детей сладким, но ничего не мог с собой поделать. Мне хотелось радовать Таню, хотелось видеть в ее глазах счастье. Ведь только тот, кто был в детдоме, поймет, какого это находиться там.

      Я был.

      Я знаю.

      – Как же это вкусно. Нет, дядя Ильяс, с тобой никакую фигуру не сбережешь. Наверное, потому у тебя и нет жены, что ты ее кормил хорошо, ― хохотнула девочка и тут же оборвала смех. ― Извини.

      – Не за что. Я очень рад, что ты сытно поела. А если хочешь завтра на обед борщ, тогда скажи об этом Ниночке.

      – А ты хочешь?

      Я кивнул.

      – Хочу. И привезу домашней сметаны.

      – А как же парк и кафе?

      – А потом поедем в парк, погуляем, повеселимся и снова будем есть. Только в кафе. И даже разрешу что-нибудь необычного. Ела когда‐нибудь роллы?

      – Роллы?

      – Ага. Суши, роллы, не знаю, как правильно.

      – Нет, ― с серьезным лицом покачала головой, на что я снова улыбнулся.

      – Вот и попробуем.

      Я видел, как загорелись ее глаза от того, что я пообещал завтра приехать. Ребенку не хватало общения и отцовского внимания. Я понятия не имел, кто ее родной отец, и очень хотел верить, что мой двоюродный брат очень хорошо относился к Тане. Мне кажется, к детям в принципе нельзя плохо относиться, а глядя на эту чудесную девочку лишь утверждаюсь в своем мнении.

      И то, что эта Инна видела Таню меня ужасно разозлило. Казалось бы, ничего опасного она нести с собой не может, и все же мне это дико не понравилось. Шлюхам не место в моей семьей. А Таня моя семья.

      – Дядя Ильяс, а ты позвонишь вечером, или будешь занят той теткой?

      Таня кивнула за мою спину,