Невеста тролля. Мария Минаева

жидкие сальные чёрные волосы, слипшиеся из-за отсутствия ухода в отдельные пряди.

      В конце концов, приступ смеха отпустил его, медленно подошёл ближе. Положив около клетки новый мешок, король слегка наклонился. Изувеченное шрамом и без того уродливое лицо тронула кривая улыбка, когда он произнёс без злости и гнева:

      – Собери мусор в первый мешок и не ешь дрянь. Она нечистая из-за крыс. Вы, люди, неужели дерьмо всякое в рот пихаете? До чего тупые создания.

      Не дожидаясь ни ответа, ни какой-либо реакции, он развернулся и неспешно покинул комнату, в этот раз уже без громкого хлопанья дверью. Вместо этого она услышала, как щёлкает дверной замок. Её заперли. «Да уж, будто одной этой клетки мало!» – подумала девушка сердито. Её неприятно задело оскорбление со стороны царя, глупее его она себя точно не считала, да и про то, что еду после крыс нельзя есть, тоже знала. Это же все его вина! Именно из-за страха перед наказанием она делала то, что ей было противно, а потом ещё получила оскорбления.

      Терисия всегда жила с обострённым чувством справедливости и часто страдала из-за этого: если где-то кто-то не прав, если её лично пытаются унизить, вся суть девушки восставала против этого и пыталась бороться. Но сейчас точно не тот случай, сейчас она обязана проглотить эту обиду, как тот погрызенный крысами грязный сыр, и смириться с несправедливостью.

      Есть пищу, которой касались крысы, она и правда не стала, и как было приказано, складывала её в первый мешок. Содержимое второго она ела столько, сколько только мог вместить её желудок. Однако после того первого съеденного хлеба и новой порции разбавленного вина, запихнуть в себя она не смогла много. В конце концов, её и вовсе начало клонить в сон, но, не желая, чтобы крысы опять залезли в мешок, в этот раз она уснула рядом с ним под боком.

      Когда девушка проснулась, в комнате опять было темно. Похоже, факел догорел и потух сам собой. Где-то рядом рыскали грызуны. Проголодались. Тери боялась, что вот-вот они начнут кусать её за голые ноги; их писк был совсем рядом, а потому стала их отпугивать, издавая пугающие, по её мнению, звуки. Как ни странно, но крысы и действительно затихали после этого.

      Тут же начала мучать девушку иная напасть: ей захотелось оправиться по малой нужде. Но из клетки никуда не деться, а ходить под себя считала совсем уж непозволительным. Не из правил приличия сдерживалась, но Тери предчувствовала, что монстр как минимум не одобрит обмочившуюся пленницу, провонявшую комнату без окон. Ей оставалось только терпеть и ждать, что хоть кто-то войдёт в комнату. Постепенно это ожидание превращалось в изощрённую пытку. Низ живота начинал болеть и вздулся, девушка старалась не шевелиться, но, вместе с этим, сдерживать естественные позывы было невыносимо.

      Она уже мечтала услышать тяжёлые шаги снаружи, уже готова была перебороть свой страх перед монстром, чтобы заговорить с ним. Но тот словно специально не приходил особенно долго, или же просто Тери каждая минута казалась часом. Наконец,