Стойкие маки Тиит-Арыы. Вячеслав Васильевич Нескоромных

д года, когда солнце не опускается ниже горизонта сутками.

      Пассажиры уже выстроились, толклись вереницей, неспешно продвигаясь к выходу через пункт контроля. Здесь можно было видеть коренных представителей республики: пританцовывающих тинэйджеров с неизменными наушниками, с отрешенными и подсвеченными смартфонами лицами, зрелых мужчин и женщин, занятых друг другом, малышей с мамами и озабоченных отцов семейств. Все они выглядели по-современному, и сразу трудно было определить, − кто летит домой, а кому предстоит провести время в поездке в качестве гостей. Были здесь и якутские жители старшего возраста в нарядах прошлого века, но непременно с атрибутами современной жизни: в бейсболке на седой голове с надписью «I love NY», в ярких кроссовках на упругой подошве, что вполне сочеталось с одеждой с национальными мотивами.

      Несколько пассажиров выделялись из общей массы. Я обратил внимание на группу женщин и мужчин, отличающихся неуловимо и одеждой, и манерами поведения. Когда прислушался, понял, что говорят они, то ли на финском, то ли на ином языке народов Прибалтики.

      Скоро мы прошли в самолет и на несколько часов оказались во власти воздушных потоков и управляемого разумом человека крылатого аэробуса.

      Лететь на восток, преодолевая несколько часовых поясов, периодически засыпая и просыпаясь в несколько очумелом состоянии, дело утомительное, но все может преодолеть человек, и мы ступили, наконец, на землю далекой республики и тут же стало понятно, что это земля северная. В середине июля было достаточно ветрено, накрапывал дождь и того обильного тепла, в котором мы пребывали в Москве, как небывало.

      В аэропорту прибывших встречали, и оказалось, что нас не двое, а сразу несколько человек, прибывших общим с нами рейсом и собравшиеся провести две неделе в круизе. Милая миниатюрная девушка-якутка с плакатиком «Круиз на т/х М. Светлов» собирала прибывших и скоро к нам добавились туристы с других рейсов. Среди участников круиза, несколько сторонясь от общения, была и та группа пассажиров, которых я определил, как людей из Прибалтики.

      Теплоход, пришвартованный у причала, принял нас приветливо. Ступив на палубу, огляделись, оценили чистоту и ухоженность палубы, приветливые улыбки встречающих нас членов команды. Туристов вышел встретить сам капитан в белом нарядном форменном кителе с сияющими золотом пуговицами и галунами на рукавах. Пришло в голову, что в пути мы будем достаточно долго и важно узнать тех, от кого зависит успех нашего путешествия в Заполярье.

      В каюте я тут же уселся записать впечатления от первых суток нашего путешествия, рассчитывая накропать обширный текст для своего блога. Супруга, отметив, что мужик выключился из общения, тут же собралась и ушла пройтись по палубе, бросив в мою сторону, выходя из каюты:

      − Я ушла прогуляться, все что увижу, расскажу.

      Теплоход качнуло и почувствовалось, как плавно двинулся в путь наш плавучий дом, преодолевая зыбь волны стылой реки. Что река холодна, я ощутил, как только мы прибыли на пирс, − от водного потока потянуло прямо-таки могильным духом, и сразу захотелось достать курточку и отойти от берега.

      Через час Марина уже была в каюте, и было заметно, что она несколько взволнована.

      − Ну, что узнала? Давай рассказывай, − без предисловий я взялся расспрашивать супругу.

      − Знаешь, Стас, на палубе я познакомилась с милой женщиной. Она из Иркутска и приехала посетить места, в которых случились необыкновенные и даже страшные события для ее семьи. То, что она рассказала для меня просто неизведанная «планета». Я ее попросила на ужине присесть с нами и рассказать более подробно. Тебе интересно?

      − Да, наверное, − замямлил я, представив рассказ о семейных тайнах, украденном счастье и переживаниях от страдающей от недостатка внимания дамы преклонных лет.

      Перед ужином мы вышли на палубу, изрядно приодевшись в теплое. Теплоход уверенно скользил по реке, ветер унялся, и можно было любоваться видами береговых линий, причудливыми скалами, теряющимися в дымке тумана.

      За ужином, когда мы уселись за свой столик, Марина отошла и скоро вернулась с женщиной лет пятидесяти. Дама была невысокой, стройной для своих лет, европейской внешности, с некоторым налетом черт азиатки. Этот налет был столь тонок, органичен, словно талантливый художник, изобразив красавицу, решил добавить шарма и слегка поправил разрез глаз, форму головы, добавив к лицу европейской дамы чуток скуластости. А, вероятно, еще раз внимательно оглядев созданный образ, наложил тень на кожу лица, показывая, что и здесь присутствуют следы ветров и палящего солнца далеких степей Азии.

      − Сельма, − представила жена свою новую приятельницу, а дама мило улыбнулась.

      − Очень приятно, Сельма. Какое у вас необычное имя для русской из Сибири, − искренне подивился я, отметив, что отмеченная азиатчина не очень сочетается с именем, скорее скандинавским, нордическим.

      − О, моя личная история, история моей семьи настолько сложна, что можно говорить о том, что я конечно сибирячка, но кровей во мне намешано волею судьбы множество. Русской крови, кстати, во мне только четверть, если считать по маме и папе. А имя мое мне