Хозяйка старой пасеки. Наталья Шнейдер

солнечный день, прибежала к бабушке с разбитой коленкой, и она обнимает меня, так что плакать уже совсем не хочется. «У кошки боли, у собаки боли, у Глашеньки заживи», – услышала я словно наяву.

      Встрепенулась, возвращаясь в реальность – эту реальность. На ноге Вареньки снова были бинты, но на лице не осталось ни капли тревоги.

      Княгиня выпрямилась.

      – Глафира Андреевна, у вас не найдется какой-нибудь плотной ткани подстелить, чтобы не испачкать тут все гипсом? И воды, размочить гипсовый бинт.

      – Да, конечно.

      Она едва заметно поморщилась, повела плечами. Я вспомнила, как сестра жаловалась на ноющую от избытка молока грудь, когда по какой-то причине не получалось покормить малыша вовремя.

      – Может быть, вы спуститесь со мной? – спросила я. – На кухне никого нет, и, пока я вожусь, вы могли бы облегчить тяжесть. – Я выразительно глянула на ее грудь.

      – Спасибо, это было бы очень кстати, – без тени смущения кивнула она. – Варвара Николаевна, мы сейчас все подготовим и вернемся.

      – Вы удивительно догадливы для барышни, – заметила Анастасия Павловна, когда мы начали спускаться по лестнице.

      Я невесело усмехнулась: похоже, она опять намекает на какую-то некрасивую историю, случившуюся с Глашей. Как будто все сговорились тыкать ее носом в старую ошибку.

      Княгиня, кажется, поняла. Остановилась на лестнице, посмотрев мне в глаза.

      – Так вышло, что я услышала вашу историю только сегодня. И я считаю, что с вами поступили отвратительно. Если вдруг вам понадобится помощь – пошлите за мной, и я помогу всем, чем смогу.

      На глаза навернулись слезы: первый человек, кроме Герасима, в этом мире предложил мне помощь просто так. И все же я должна была спросить.

      – А если меня признают убийцей?

      Глава 7

      – Надеюсь, этого не случится. – Она помолчала. – Я не судья и не возьмусь судить, виновны вы или нет. Хочется верить, что нет. Однако, зная, как с вами обошлись, если понадобится, я помогу вам составить прошение о помиловании и прослежу, чтобы оно попало в руки императрицы. Она славится умом и добротой.

      Внутри разлилось тепло.

      – Спасибо. Надеюсь, это не понадобится.

      – Я тоже на это надеюсь.

      Я подала ей чистое полотенце и миску. Чтобы не смущать, отвернулась, разводя теплую воду.

      – Может быть, не искать ткань, а перенести графиню сюда? – спросила я.

      Конечно, мне попадалась в сарае мешковина, но пыльная и пропахшая мышами. Не хватало еще вместе с ней заразу притащить.

      – В кухню? Она скажет, что с ней обращаются как с нищенкой, – хихикнула Анастасия за моей спиной.

      Так. Еще один пробел, и спасибо ей, что спасла меня от неловкости. Значит, придется собрать все полотенца из буфета в столовой. И там же накрыть на стол. Хорошо, что я нашла столовую еще утром, когда искала кухню. И там было довольно чисто – видимо, где-то Глаша справляться успевала, а на что-то не хватало сил. А может, старухе было не все равно, чисто ли в столовой и гостиной, а на кухню она и не заглядывала. Как теперь узнать?

      – Схожу