Шепот ушедших дней. Элеонора Дорн

. Это не мемуары в строгом смысле этого слова. Это и не вымышленные истории – это проблески воспоминаний, оживающих лишь благодаря слову. Это – дыхание времени, которое передается из одного сердца в другое. И если я вспоминаю этих людей, то лишь для того, чтобы ни один из них не исчез в забвении. Ведь мелодия бытия – это таинственная мелодия. И каждый из нас – часть большого хора жизни, который звучит, пока его помнят.

      Там, где живет музыка

      Музыка есть везде – и в звуке, и в молчании. Однако не каждое ухо готово её услышать.. У меня вообще не было слуха – музыкального. Однако говорили, что есть –внутренний. Что они имели в виду, не знаю – то ли способность воспринимать фальшивость исполнения, то ли чувствовать её. Помню, как ехала с братом в Прибалтику – он играл в оркестре под управлением Кондрашина. Мы ехали поездом, и меня посадили в купе с тремя музыкантами – мужчинами. В какой-то момент, совершенно неожиданно, они начали рассказывать непристойные анекдоты. Я покраснела. Как видно это их развлекало – их анекдоты, постепенно становились все более грубыми. Бросилась на помощь к брату – попросила перевести меня к нему в купе. Не получилось. Мы приехали в Ригу, потом в Юрмалу. Те самые музыканты превратились в вежливых и обходительных. Начали ухаживать – так бывает. Но мысль, родившаяся тогда, не отпускает и сегодня: Как может в одном человеке жить одновременно божественное и низкое? Как люди, играющие Баха могут с таким наслаждением разыгрывать грубость? Да и Николай Петров, в ту пору совсем юный подошёл к нам с подругой – с шуткой, с ухаживанием, фразой, от которой и поныне неловко: «Говнецом попахивает откуда-то…»А ведь он играл как бог. С возрастом научилась различать дар и душу. Но сердце по-прежнему тоскует по чистоте. По тому, кто не оскверняет тишину. Кто не разрушает молчание, в котором живёт Моцарт.Возможно, сакральное – не в том, кто играет. А в том, кто слушает.

      24 апреля 2025 года, Брюссель

      Мошенники наших дней

      Не далее как вчера подруга прислала сообщение. Вернее – ссылку на видео. Тематика удивила: мошенничество в российских Telegram-каналах. Я было подумала – зачем ей это? Она давно не там. А потом перечитала сообщение, посмотрела – и… развеселилась. Не от радости, а от абсурдности. Из всех углов истории выглядывали фантастика, политика и паранойя. Настоящая драма, замешанная на страхе. Гремучая смесь для человека, знакомого с русской душой.

      Говорила там крестница… ну, вы догадаетесь кого. Всё про Telegram. Мол, угроза, всё плохо, людей дурят. Но с тех пор, как я уехала, ни один знакомый за границей Telegram не использует. А в России, говорят, собираются его и вовсе закрыть. Вот такая ирония: что сперва вознесли до небес, теперь хотят запретить.

      С 1 сентября 2026 года – если верить новостям – под блокировку могут попасть и Telegram, и WhatsApp, и всё, что «не своё». Взамен – родные аналоги. Переход на отечественное – теперь и в мессенджерах. И что бы вы думали? Telegram, как выяснилось, уходит из России добровольно. Закрывает лавочку. Говорит: "Хватит с меня."

      Мне слово «закрыли» теперь слышится как театральное «занавес». Всё, представление окончено. Свет в зале гаснет. Голос режиссёра в темноте звучит лениво, с лёгкой усмешкой:;"Пора расходиться, дамы и господа. Мы играли это для вас."

      Ирония в том, что спектакль продолжается. Просто теперь сцена – цифровая. А актёры – мошенники.

      Вот и подруга прислала эту эпопею – с поддельными звонками, угрозами, легендами. Они мастерски притворяются техподдержкой или сотрудниками банка, умеют подделать голос, фото, лицо. Тебе звонит твоя дочь – плачет, просит выслать деньги. А на том конце провода… никто. Искусственный интеллект. Нейросеть. Маска.

      Особенно страшно в глубинке. Там люди запуганы. Верят, что звонит полиция или ФСБ. Боятся перечить. Особенно, если им объяснили, что «дело серьёзное», и «мы следим».

      Меня успокаивает одно: доступ к деньгам мошенники всё ещё не имеют. Только к сознанию. А сознание – слабое место. Его легко напугать. Легко заставить забыть, как тебя зовут. И всё – ты перевёл.

      Легенды – на любой вкус. Вот, например, новая: «ваш Telegram используется в преступной схеме». Паника. Потом «помочь можем только мы». И начинается спектакль. На другом конце не мошенник, а режиссёр. Сценарист. Психолог. Играют на эмоциях – страх, вина, стыд. Великая тройка.

      А ведь это только первый акт.

      Акт второй.

      Америка. Там, откуда все эти технологии пришли. Голливуд – нервно курит в сторонке. Здесь сценарии пишут гении с синдромом Аспергера. Умные, но бесчувственные. Программисты нового мира. Они не думают о людях. Они решают задачи. Искусственный интеллект – вот их дитя. Не «что будет с человечеством?», а «какой алгоритм выдать?».

      Всё это – не для любви. Не для спасения. Для контроля.

      Говорят, президент США оказался под влиянием Маска. Или наоборот. Маск купил Twitter, переименовал его в X, и вдруг у всех потекли данные. Полный цифровой след. Кто с кем говорил. Что читал. Куда ехал. Что думал.

      А Павел Дуров? Эмигрировал в Арабские Эмираты. Говорит – свобода. Но свобода ли это?

      Цифровые боги – те, кто выше страха, выше жалости.