Языческая повесть варвара. Марк Алин

когда замерзший, голодный, уставший вползаешь в избушку, а там с тебя снимают зимние лохмотья, сажают к столу, прихлопывая по спине: «Давай, давай. Сейчас все будет».

      И наливают первую стопку водки или самогона. И скользит по столу продолговатое блюдо, на котором не может быть ничего, кроме неизвестно где выловленной селёдочки, залитой подсолнечным маслом, покрытой кружочками репчатого лука, а вокруг молодая картошечка, посыпанная укропом и кинзой.

      Рука дрожит, голова трясется и слышен стук челюсти, но вот задерживается дыхание и … опрокидывается первая рюмка, а вдогонку – кусочек селедки с луком. Хруст изо-рта, свист из ноздрей вместе с первыми признаками оживления на лице.

      Тут же тарелка с салатом из помидор, огурцов, всяческой зелени, на которой сверкает черный перец. И вот, запрокидывается голова, вливается вторая стопка. Вонзается вилка в салат и слышно, как чавкает овощной сок. Руки уже не дрожат, зрение наводит резкость, появляется запах жареного мяса. В уши проникает шипение сока на углях. Наконец-то! В твою сторону несут первый шампур с шашлыком.

      Ох, гурманы! Изобретатели экзотических блюд! Но что может быть вкуснее мяса на огне! Вот снимается первый кусок: небольшой, трепещущийся, горячий. Люди – хищники! И пошла третья рюмка как к себе домой, а следом нежнейший кусочек вместе с бурным потоком слюны. Вырывается громкий стон блаженства и слёзы капельками удовольствия. Всё! Волшебство! Наверное, ради этого стоило промёрзнуть, испытать шок, дойти до огня. Эх, жизнь! Как же ты прекрасна!

      Но в данном случае была не зима. До Иванова полностью дошло – они находятся у Сидорова, слегка перекусили и на них смотрит сама супруга Сидорова.

      – Ну, мальчуганы, какие же сегодня вы необычные, – проговорила Ада, посматривая на друзей.

      Иванов, вдруг, резко встал:

      – Всё, спасибо. Больше ничего не хочу. Пойду домой.

      Он открывал дверь, когда его нагнал голос Сидорова:

      – Ружьё забыл…

      – А, я разве брал его с собой? – отрешенно пробубнил Федор, сделал два шага к чулану, где стояло ружьё, вскинул на плечо и удалился.

      – Что произошло? – спросила Ада.

      – Сначала пойду, помоюсь, – устало ответил Василий и посмотрел на жену.

      Ада была женщиной… Даже как-то странно, что где-то на Алтае, у чёрта на куличках жила такая женщина. Но это целая маленькая история.

      Хотя, История, как известно, наука последовательная (великое заключение!), а то, что известно – исковеркано, как правило, и строго датировано. Поскольку у нас и с последовательностью, и с датами дела обстоят не очень, то следует просто сказать: в одной удивительной стране, в какое-то время еще и Советской, не слишком в глубине Алтайских гор, находилась деревенька, где жило достаточное количество замечательных граждан, каковые являлись потомками ссыльных при царе и раскулаченных при Советской власти.

      Среди них: Василий Сидоров, Федор Иванов, Ада Василькова, Афродита Яловацкая и прочие.

      Ада выросла девушкой дивной красоты, обезоруживающего обаяния и острого ума. (Кто-то скажет – так не бывает? Да пошел он, знаете куда?)

      Женское