Жизнь до галактики личинок. Елена Сомова

время только учеба да учеба» – сетовала

      мама одной из девочек, уже пьющей вино в этой компании вместе

      с друзьями). Эта компания отличалась вольным поведением, грубостью, курением и тягой к спиртным напиткам, но я этого

      не знала, они просто поинтересовались, как я живу, и я рассказала, а они были внимательны и даже угостили меня конфетами

      с лимонадом. Два вечера я провела с ними, рассказывая о себе

      и слушая истории о них. С моей стороны весь интерес к ним был уже

      исчерпан.

      Когда мои родители узнали от Марии Васильевны, подруги моей

      бабушки со стороны папы, Елизаветы Орефьевны, о том, с кем я

      общаюсь, были долгие объяснения. Всеми зоркими дворовыми

      бабусями моим родителям был предъявлены страшные опасения

      за мою судьбу, а также иск по отсутствию воспитания. Закончилось

      всё тем, что с моих родителей компания почти готовых бандитов

      потребовала выкуп за меня, и тогда «они от меня отстанут». Папа

      вытянул меня из их капкана, потеряв карьеру и работу, но он сумел

      объяснить мне, где мир, а где война, где грязь, а где золото, и что

      является наиболее ценным для человека, что необходимо знать

      личности с волей закаленной и крепкой, такой, что ни один враг

      не сможет одолеть. Бусинке, чтобы не смешаться с навозом, нужно

      иметь внутренний движок, толкающий ее к свету, – и человеку надо

      иметь внутри поплавок, способный обнаружить в нём течение

      благородных волн.

      КНИЖНЫЙ ЧЕРВЬ И ЕГО ЛИЧИНКА

      По ощущениям, полученным в детстве, я распознаю многие

      реальные признаки окружающего меня мира, к ним добавляются

      выводы из опыта общения с людьми, и происходят открытия. Вот я

      восхищалась умом одного товарища, его умением находиться

      поверх барьеров, – над людьми и их устремлениями и попытками, но увидев его не героем своей жизни, а его взаимодействиями

      с другими людьми, я поняла, в чем трагедия этой личности.

      Это даже не трагедия для него самого, а скорее, трагедии

      происходят из его общения с людьми, желающими заиметь друга

      и помощника, положиться на его разум и положение в обществе, а получают кукиш и множество знаков вопроса. Книжный червь

      вгрызается в науку, перегрызая свои связи с миром людей, прогрызает брешь в душе человека, соприкасающегося с ним

      идеями или пространством бытия, и заполнят эту брешь своей

      слизью, пользуясь временем обращенного в его червивую религию.

      Главным постулатом червя служит беспрекословное подчинение его

      принципам, минуя свои желания, а возможности свои должны быть

      обращены исключительно на червивое самолюбие, дабы ублажать

      его всёзнайство, – всего на свете. Отблеск идеи червя ложится

      на все его деяния, о ком бы червь ни завел речь, все ниже его

      самого уровнем и не стоят внимания обгладываемого им субъекта.

      Дружба в самопожертвовании червю всего, что служит жизненной

      основой,