Охота на волков. Валерий Поволяев

по рукам. Толковые специалисты у тебя для этого дела есть?

      – Специалисты у меня, Ашот, всякие найдутся, – лучась синими глазами, сияя улыбкой, проговорил Шотоев. Он напоминал сейчас не бизнесмена, не могущественного теневика, не дона Карлеоне местного разлива – нет, был похож на очень удачливого дипломата, сделавшего стремительную карьеру, из младших клерков, разносивших пакеты по учреждениям, вдруг превратился в посла, либо стал писателем, в одно утро неожиданно проснувшегося знаменитым. И то и другое в нашу пору возможно: не только послами, даже министрами иностранных дел становятся люди, ни одного дня не проработавшие в посольстве за границей, – вот что значит умело, в нужное время преподнести папочку, вот что значит точный расчет и поклон с улыбкой на лице. Не говоря уже о писателях: сочинить какую-нибудь «клюкву» о любовниках Екатерины либо о том, как Ленин заболел сифилисом, а Сталин стал родным братом Гитлера и двоюродным – Троцкого, не стоит совершенно ничего, было бы только желание. Внутренние затраты маленькие, расходы – лишь на чернила, а шума много.

      Очень легко стало делать себе имя на тенях прошлого, похлопывать по плечу ушедших из жизни великих людей.

      Раньше это считалось амикошонством, чем-то неприличным, а сейчас это – норма жизни. Впрочем, криминал тоже стал нормой жизни.

      Кстати, Ашот, одетый в дорогой, сшитый из плотного шелка костюм, тоже выглядел на пять с плюсом – этакий преуспевающий владелец сети магазинов типа «Маркс энд Спенсер», человек, у которого куры денег не клюют, на иждивении находится три театра, два цирка, издательство и шесть домов терпимости, – Ашот тоже производил выгодное впечатление.

      – По рукам! – согласился Шотоев и встал со стула.

      – По рукам!

      Бобылев уехал на охоту, за старшего у боевиков остался Пыхтин. Шотоев пришел к нему чуть навеселе, пахнущий ананасами и шампанским, Пыхтин с его тонким нюхом уловил запахи сразу, по веселому виду шефа понял, что тот обо всем договорился с «коллегой».

      – Ну что, Афганец, за дело родины и партии постоять готов? – спросил Шотоев.

      – Всегда готов!

      – Так, кажется, когда-то в своей клятве талдычили пионеры?

      – Не так, но это не суть важно.

      – А как?

      – Уже не помню.

      …На следующий день к особняку подкатила дальнобойная фура с московскими номерами, в кабину сел Пыхтин, внутрь фуры запрыгнули Федорчук и Рябой и громоздкий вагон этот отправился в вольное плавание.

      К вечеру «гараж» шотоевского хозяйства пополнился двумя легковушками – зеленой «пятеркой» с усиленным движком от третьей модели на полторы тысячи кубиков и синей «шестеркой». Машины сияли свеженькой краской и были как новенькие – собственно, старыми они и не были: на спидометре одной стоял пробег шестнадцать тысяч километров, на спидометре другой – двадцать восемь пятьсот, родной цвет «пятерки» был бежевый, «шестерки» – «молодой липы», как было указано на баночке краски, оставшейся в багажнике…

      – Машины взяли без