Нескучный винегрет. сборник иронических рассказов. Нэлли Стрежнева

Предоставив домоуправше самой закончить начатое выселение, Блинов вернулся в комнату, плотно прикрыл за собой балконную дверь, запечатал окно и на всякий пожарный случай, плотно сдвинув тяжелые шторы.

      Мелодия рождалась сама собой. Просто и легко. А на музыку ложились слова.

      Мне привиделась незнакомка

      В потемках.

      На плечах косынка

      Паутинка.

      Из лучей ее локоны

      Сотканы.

      Жгутся холодом льда

      Глаза.

      И ресницы припорошены инеем

      Синие-е-е…

      Ничего подобного раньше с ним не случалось. Лев Натаныч пребывал в удивительной эйфории, которая захватила его целиком, заставляя вскипать кровь. На минуту он задумался, почесал сморщенный от натуги лоб и бросившись к окну, резким движением развел шторы. Распахнув настежь фрамуги, прислушался.

      – Мммма-аа-ммммаа-а-а..– замычал он, воспроизводя ранее подслушанную мелодию и вернувшись к роялю, снова и снова проигрывал ее, надеясь сквозь звуки инструмента уловить бархатное сопрано.

      – Чёрт… Чёрт… Чёрт… – он заметался по комнате, вдруг догадавшись, кто все это время был его музой.

      – Нужно ее найти! Непременно нужно найти!

      На ходу набрасывая рубаху, он сунул ноги в домашние туфли со смятыми задниками и не прекращая напевать, выскочил на улицу.

      – Эу… ау… – он постучал по обивке своего балкона. -Барышня вы там? Отзовитесь! Я не сделаю вам ничего плохого.

      Не дождавшись ответа, кряхтя опустился на колени и принялся двигать сложенный стопкой картон, -Не бойтесь меня! Мммма-аа-ммммаа-а-а… – для большей убедительности своего доброго расположения, напевал он.

      – Ага, попался, Блинов! – высоким, писклявым голосом завопила домоуправша, тыча острым носком черевичка в торчащий из под балкона зад композитора.

      Лев Натаныч так спешил выбраться из ниши, что со всей дури приложился затылком о выступающую бетонную балку перекрытия и взвыв раненым вепрем, подскочил на ноги.

      – Что вы себе позволяете! – начал было он призывать к совести Агнию Мехтиевну, но она застыв в немом крике, тыкала пальцем чуть ниже его ремня, где из расстегнутой ширинки торчал угол рубахи.

      – Извращенец… Извращенец…

      – Ох, – со стоном выдохнул Блинов, спешно исправляя образовавшийся конфуз, но было уже поздно. Домоуправша, остужая ладонями пылающие щеки, пятилась к подъездному козырьку, выставляя для защиты кулаки, – Кто бы мог подумать? Взрослый мужик поселил юную любовницу под балконом и окучивает ее по ночам.

      – Бред! Бред! Я на вас в прокуратору за кляузничество напишу!

      – Не подходите ко мне… Не подходите… Люди-и-и… Насилую-ют!

      – Тьфу, дура! – обиделся Блинов и сам не ожидая от себя такой смелости, схватил верещащую женщину за плечи, -Говорите, немедленно говорите, куда она пошла?

      – К-кто, – заикаясь проговорила она и изображая обморок, закатила глаза.

      Лев