Измерение. Егор Левшин

Колёса взвизгнули на заледеневшем асфальте, и автомобиль рванулся с места, помчавшись в сторону роддома.

      – Ну же, давай, ты должен успеть! – твердил он сам себе, вцепившись в руль побелевшими пальцами. – Пожалуйста, ради всего святого… Я буду самым лучшим отцом на свете, только бы успеть…

      С каждой минутой напряжение за рулём росло. Павел давил на газ, не замечая, что стрелка спидометра неумолимо ползёт вверх, оставляя позади знаки ограничения скорости.

      «Идиот! Какой же я идиот! – проносилось в голове, заглушая шум мотора. – Рождение собственной дочери пропустил! Да и к отцовству-то, если честно, совсем не готов… Какой же я после этого отец? Какой любящий муж?»

      Свинка в сумке под сиденьем вдруг тоже подала голос, издавая какие-то невнятные встревоженные звуки, – то ли пыталась успокоить Павла, то ли совсем наоборот.

      Весь путь от дома до роддома занял не больше десяти минут. Подлетев к крыльцу, Павел, не заботясь о правилах парковки, бросил машину у первого попавшегося свободного места, даже не взглянув, ровно ли она стоит.

      – Так, ты подожди меня здесь, ладно? Я скоро вернусь, – проговорил Павел, быстро оглянувшись на сумку со свинкой. После чего вышел на улицу.

      Ворвавшись в приёмный покой, Павел буквально влетел внутрь, сбив с толку и напугав немногочисленных посетителей и дежурных врачей. Тут же на него устремились встревоженные взгляды.

      Среди множества незнакомых обеспокоенных лиц Павел вдруг увидел свою тёщу – женщину, с которой у него никогда не складывалось тёплых отношений. Обычно при виде неё у него внутри всё сжималось от неприятных предчувствий, но сейчас, в этот тревожный момент, от её родного лица на его устах невольно расплылась облегчённая улыбка.

      – Марья Викторовна, ну как там? – с надеждой в голосе спросил Павел, подходя к тёще.

      – Пока ничего не ясно, – сухо ответила она. – Уже час тут сижу.

      – Час? И почему вы мне не позвонили за всё это время? – В голосе Павла прозвучал упрёк.

      – А потому что ты должен был быть рядом с ней, а не шляться где попало! – отрезала Марья Викторовна, бросив на него испепеляющий взгляд.

      – Понятно… В общем, ничего не меняется, – вздохнул Павел, опускаясь на скамейку рядом с ней. – Могли бы хотя бы в такой день обойтись без стервозности.

      Марья Викторовна ничего не ответила, лишь плотнее сжала губы. По её лицу было видно, что она готова взорваться и устроить скандал прямо здесь. Однако, видимо, осознание того, что сейчас её дочь рожает внучку, заставило её сдержаться.

      Павел тяжело опустился рядом с тёщей, закрыл лицо руками и погрузился в томительное ожидание.

      Время тянулось мучительно медленно. Прошло в районе четырёх часов. Каждая секунда отдавалась в груди Павла глухим болезненным стуком. Он перенёс морскую свинку из машины в приёмный покой, и она, словно чувствуя его тревогу, тихонько попискивала из сумки. В приёмной было душно, несмотря на распахнутое окно, из которого тянуло холодом. Марья Викторовна