Эмиль Гилельс. Биография. Елена Федорович

романтической «взволнованности и трепетности» не помешает.

      Гадать можно долго. Поэтому вновь остановимся на фактах. Вернемся к первым рецензиям на детские выступления Гилельса. Яков Ткач: «Его игра была точна, в ней не было ничего небрежного, случайного…» (7 лет). Н. Гителис: «У Гилельса многое совсем не по-детски сделано, обработано и закончено. Как в отношении техники, так и передачи исполняемой музыки ничего случайного, небрежного и очень немного наивного. Все четко, выдержанно и продумано» (12 лет) (курсив в обоих случаях мой. – Е. Ф.).

      И поместим рядом характеристику, данную Л. А. Баренбоймом позднему Гилельсу. Он перечислил то, что он назвал характерными чертами его искусства. Это интенсивность художественных высказываний, понимаемая как взволнованная сосредоточенность и целеустремленность; целостность композиции; чувство меры и стройность; ясность замысла, точность, отчетливость и законченность; возвышенная простота; высокий художественный покой; феноменальное, совершеннейшее и почти не знающее себе равных пианистическое мастерство (курсив Л. А. Баренбойма. – Е. Ф.)

      Между этими характеристиками можно поместить еще одну: ее дал Гилельсу Д. Д. Шостакович в предисловии к книге Хентовой – то есть в середине творческого пути артиста: рассказывая о своих впечатлениях от выступления Гилельса в 1933 г., Шостакович отметил «благородную простоту и естественность исполнения, полное отсутствие аффектации, позы, жеманства, то есть те особенности, которые так импонируют и в художественной манере зрелого Гилельса» (курсив мой. – Е. Ф.).

      Обращает внимание то, что во всех столь разновременных характеристиках, данных такими разными людьми, присутствуют в качестве ключевых слов: точность, стройность, законченность и простота (благородная, возвышенная).

      Простота может быть очень разной. Бывает «первичная» простота, происходящая от неразвитости, – то есть примитив. Существует простота высшая, простота гениальности – принципиально иная ступень, результат прохождения через «сложность» и ее постижения.

      Высшая простота обычно приходит к музыкантам – и далеко не ко всем! – в конце творческого пути. В книге С. Хентовой упоминается, что Гилельс руководствуется в работе известной формулой, передающей движение исполнителя по пути совершенствования следующими стадиями: просто и плохо; сложно и плохо; сложно и хорошо; просто и хорошо. Здесь имелись в виду стадии работы над произведением.

      Но и применительно к становлению музыканта вообще эти стадии действуют тоже, в крупном виде: достижение профессионализма – это движение сначала от «просто и плохо» к «сложно и плохо»; затем – «сложно и хорошо», когда исполнитель уже играет на сцене. И в конце жизни – и далеко не у всех – «просто и хорошо».

      Гилельс уникален тем, что он в стадии «просто и хорошо» едва ли не родился!

      Конечно,