«Дочь Ивана Грозного». Ирина Левит

не отдавала приказы и вообще очень быстро предложила перейти на «ты» и называть друг друга по именам. Хотя обычно представители следственного комитета относились к полицейским как к обслуживающему персоналу. Уже позже Дорогин заметил, что Грознова вела себя на равных практически со всеми, включая дворников и уборщиц, хотя умела соблюдать (по ее определению) «протокол», который терпеть не могла, но что поделаешь, если порой приходится. Впрочем, умела она и вмазать по полной – не физически, разумеется, а словесно, причем без грубостей, порой даже ласково, но так, что человек начинал выглядеть полным идиотом и посмешищем.

      «И как ты отважилась со своим характером пойти под погоны?» – спросил однажды Роман, а Вера ответила: «Ну должна же быть в нашей „системе“ белая ворона».

      Сотрудник уголовного розыска Роман Дорогин сам вызывался работать со следователем Верой Грозновой, что в определенный момент породило слухи, дескать, Роман закрутил роман. Вера на это отреагировала просто: «Плевать, пусть сплетничают». И хотя оба они были люди несемейные, никакие любовные отношения между ними не возникли. А вот дружеские сложились.

* * *

      Вера вкратце пересказала ему свой разговор с директором и главрежем, продиктовала по телефону фамилии тех, с кем надо пообщаться в театре. Уточнила: режиссер Волынцев дневную репетицию отменил, но четырем главным артистам, занятым в спектакле, велел никуда не уходить и ждать Дорогина, а заведующая кафе и так никуда не собирается, трудится на гастрономическом фронте.

      Роман зашел через служебный вход и тут же напоролся на охранника.

      – Минуточку, – остановил тот и принялся звонить по внутреннему телефону. – Анна Петровна, прибыл человек из органов, – сообщил он и, обращаясь к Дорогину, проинформировал: – Сейчас за вами секретарь директора придет, Анна Петровна. Проводит, куда следует, а то вы здесь заплутаете и еще в какой-нибудь люк провалитесь. У нас только на вид все просто, а так черт ногу сломит. Ну и человек, который ничего не знает, запросто ноги поломает.

      Анна Петровна оказалась женщиной неопределенно-зрелого возраста с любезно-строгим выражением лица.

      – С кем вы желаете переговорить первым? – осведомилась она.

      – Мне все равно, – отозвался Дорогин.

      – Тогда начните с Александра Константиновича Свитенко. Заслуженного артиста России, – подчеркнула Анна Петровна, словно полицейский явился за автографом, а не за показаниями. – Гримуборные других актеров находятся рядом, вы не заблудитесь, Александр Константинович покажет. А когда закончите и решите пройти в служебное кафе, позвоните мне, я провожу. Вот моя визитка. – Пару секунд помолчала и добавила со вздохом: – Вообще-то это кошмар. Кирилл Андреевич Лепешкин был весьма приятным молодым человеком, у него ни с кем в нашем театре не было даже крошечного конфликта. А вы, пожалуйста, имейте в виду, артисты – люди чувствительные… А кто лично знал Кирилла Андреевича, особо переживают…

      – Я буду иметь в виду, – пообещал Дорогин.

      …Никаких