«Дочь Ивана Грозного». Ирина Левит

мягкое и не особо твердое, а «само то». Окинула взором обстановку, прикинув, что, пожалуй, это единый гарнитур, выдержанный в зеленовато-коричневых тонах, вот только интересно: из какого дерева? Ну точно, что из натурального дерева и явно не из сосны.

      Однако самым примечательным был висевший на стене большой портрет в тяжелой и тоже явно дорогой раме. С портрета на Веру взирал мужчина лет шестидесяти, не толстый, но массивный, с крупным лицом, аккуратно подстриженными волосами, в двубортном пиджаке. И его взгляд, и весь его облик олицетворяли спокойствие и уверенность. Вера подумала, что в советское время именно так писали портреты видных государственных деятелей.

      – Рассматриваете портрет моего мужа?

      Гертруда Яковлевна появилась с большим серебристым подносом, на котором стояли два чайника (с кипятком и заварочный), чашки с блюдцами, сахарница, вазочка с печеньем – и все из единого сервиза тонкого фарфора.

      – Я вам помогу! – Вера решила, что поднос, пожалуй, тяжеловат для старой дамы, но та отмахнулась:

      – Не стоит беспокоиться. Я не настолько слаба. – Поставила поднос на журнальный столик, разлила чай в чашки, величественно опустилась в соседнее кресло, кивнула на портрет: – Это действительно мой муж, Владлен Александрович Новиченко, был одарен собственным изображением на шестидесятилетний юбилей. На мой взгляд, получилось слишком официально, даже в некотором смысле пафосно, однако вполне соответствующе моему мужу.

      – Ваш муж, вероятно, занимал высокий пост?.. – осторожно поинтересовалась Вера.

      – Мой муж был крупным советским писателем, много лет возглавлял местное отделение Союза писателей, его хорошо знали в Москве, он состоял членом редколлегий ряда солидных литературных журналов… В общем, был номенклатурным человеком. Вы читали книги Владлена Новиченко?

      – К сожалению, нет, – призналась Вера, которая даже не слышала такой фамилии. – Но… если вы рекомендуете… – добавила она из вежливости.

      – Совершенно не рекомендую, – неожиданно заявила Стрекалова. – Владлен написал три романа, четыре повести, ряд рассказов, но сегодня это никто не будет читать.

      – Да-а-а?.. – Подобная критичность вызвала недоумение.

      Стрекалова усмехнулась – не разжимая губ, лишь вздернув и опустив их уголки.

      – Владлен Александрович был из категории правильных советских писателей. Он имел прекрасное чутье, которое помогало ему писать именно о том, о чем нужно в данный момент писать. Начинал он с журналистов и был весьма талантливым очеркистом. Вот тут не отнимешь: он умел находить интересных людей и писать о них интересные очерки. Кстати, именно за серию очерков о целинниках… Вы, надеюсь, слышали об освоении целины?

      Вера кивнула, и Гертруда Яковлевна кивнула тоже – словно учительница, которой ученик дал правильный ответ.

      – Вы молоды, – сказала она, – а молодежь часто понятия не имеет о том, что в свое время знал каждый. Так вот именно за серию очерков о целинниках Владлена Александровича и