Варяжская сага. Пряди Ансгара. Борис Корниенко

радуется вместе с твоим, – сказал Ансгар.

      – А я рад встрече с тобой, – весело заявил Завид, – думал, уже не увижу такого славного воина, ведь ты, сколько помню, хотел вернуться к себе домой, за Варяжское море. По такому поводу не устроить ли нам сегодня пир? В моей дружине многие помнят тебя и твои подвиги и будут рады поднять за тебя кубки!

      – Давно я не был на пиру! – с предвкушением произнес Ансгар и перемигнулся с Перенегом.

      – Коли так, значит, сами боги велели нам сегодня напиться медом! – воскликнул Завид. – Вы с другом идите, помойтесь с дороги, баню вам сейчас истопят, а я пока велю готовить стол.

      – Добро, – улыбаясь, ответил Ансгар.

      – Только забыл спросить: какою нуждой принесло тебя с твоим другом в Изборск? Уж не решил ли ты попроситься в мою дружину?

      – Нет, прости, – покачал головой Ансгар, – не за службой пришел я к тебе. Помнишь ли ты Сороку, с которой я здесь прежде жил? Хочу увидеть ее вновь.

      Улыбка сразу сползла с лица Завида, и оно приняло сочувствующий вид.

      – Немного не успел ты. Пришел бы двумя днями раньше, а так…

      – Что случилось? – Внутри у Ансгара похолодело. Неужели вновь? Неужели все повторяется – и снова уходят те, кто был близок ему?

      – Давеча лотыголы[19] приходили, человек с полсотни, не больше. Пограбить, видно, хотели. Большого зла сделать не смогли, ушли, едва завидели мою дружину. Но успели полонить немного смердов, и, как назло, Сорока твоя с дочерью за городом была, их тоже забрали.

      – Погоня направлена? – строго спросил Ансгар.

      – Нет, какая погоня? У меня не так много людей, чтобы оставлять город без защиты. Вот к зиме из Хольмгарда придут люди – вместе с ними пойдем трясти лотыголов.

      Ансгар сердито засопел.

      – Я не могу столько ждать, – сдерживая себя, сказал он, – до зимы Сорока может не дожить. И дочь… Чья дочь? У Сороки кто-то есть?

      Завид невесело улыбнулся и ответил:

      – Был один, я его в поход на Кёнигард брал, там он и погиб. А потом она уже к себе никого не подпускала. Лезли к ней, конечно, но я ее берег. Уж не знаю почему – может, из-за тебя? Ну а дочь – она твоя, родилась вскоре, как ты ушел из Изборска.

      – Моя дочь, – прошептал Ансгар и закрыл глаза. Когда он их вновь открыл, они были полны холодной решимости. – Вот что, Завид, ты уж прости, но не останемся мы ни ради бани, ни на пир. Мы с Перенегом идем за Сорокой. Если дашь еды в дорогу да пару заводных коней, буду тебе благодарен. Могу заплатить золотом, если хочешь.

      – Не нужно мне твое золото, – в голосе Завида просквозила обида, – дам я тебе и еды, и коней. И еще кину клич среди своей дружины, кто вызовется охотником с тобой идти. Но не больше десятка.

      Ансгар склонил голову:

      – Благодарю тебя, Завид! Не забуду доброты твоей! И если даешь мне людей, хорошо бы среди них был тот, кто знает пути в земли лотыголов.

      – Не беспокойся, найдутся и такие.

      – Дозволь мне идти с ними, – раздался голос Татимира, – и людей из моей сотни взять.

      Ансгар

19

Лотыголы – восточно-балтийское племя, жившее на территории современной Латвии.