Дом смерти. Билли О'Кэллахан

скольких усилий требовал от нее каждый выход в люди, так что чаще всего мы довольствовались беззастенчиво вредной, но все же куда более удобной опцией и ужинали китайскими или индийскими блюдами, которые заказывали на дом по телефону и съедали в удобной позе прямо на диване.

      И вот однажды за просмотром спортивной рубрики вечерних новостей она потянулась ко мне и поцеловала в уголок рта.

      – Я почти готова уехать, – сказала она, – если ты не против. Я просто хотела тебя поблагодарить.

      Она выглядела лучше, пусть и не на все сто процентов, и я не мог думать ни о чем, кроме тепла ее губ. Что это значило? К чему это могло привести? Я кивнул с напускным спокойствием, которого не ощущал.

      – Каков твой план?

      – Поеду в Ирландию.

      Она сказала, что уже однажды была там много лет назад, совсем ребенком, и я понял по ее улыбке, что в своих фантазиях она снова там.

* * *

      Она провела вторую половину марта и первую половину апреля в Западном Корке. В полном одиночестве она объехала полуостров Беара на арендованном автомобиле, останавливаясь переночевать в первом попавшемся гостевом доме, возле которого ее заставала темнота. Она проводила как можно больше времени на улице, познавала суровую природу этой местности, впитывала пейзажи и впечатления. Худшие из шрамов на ее теле зажили, волосы немного отросли, после чего Мэгги решилась на симпатичную, пусть и немного мальчишескую стрижку, которую можно было принять за дань моде, если не знать доподлинно, насколько мало в ее мире значили мода и стиль. Но даже несмотря на то что до полного выздоровления ей было еще далеко, не ехать в это путешествие было невозможно. Она говорила, что до боли мечтает об уединении в окружении гор и моря. И я ее понимаю. Отчасти это было бегство, потому что всем нам время от времени нужен побег от действительности, даже если единственной целью является убедить себя в том, что в нас еще сохранилась хотя бы малая частица необходимой отваги. С другой стороны, она искала то, что утратила и отвергла, то, что помогало ей быть собой. Думаю, после всего пережитого Мэгги просто необходимо было вновь почувствовать себя целой.

      – Здесь есть все, что мне надо, – сказала она по телефону. – Даже воздух как-то по-особому дик. Я чувствую, что каждый день набираюсь цвета.

      Так она говорила на третий или четвертый вечер. Она покинула Бэнтри и остановилась неподалеку от Гленгарриффа в гостинице под названием «Эклс», притягательно старомодном местечке с разумными ценами, приличной едой и сногсшибательными видами на залив. Она уже успела сходить на прогулку по городку и спустилась к причалу, откуда паром делал короткие вылазки на остров Гарниш. Тюлени цеплялись за камни, как неповоротливые черные моллюски. На пирсе в нескольких шагах друг от друга стояли двое пожилых рыболовов, туристов из Германии или Нидерландов, братьев или по крайней мере родственников, если поразительное сходство между ними и правда существовало