Унум. Марк Арнаутов

поспешили к центральному столу, где Раджив, Сара и Аиша уже собрались вокруг большого экрана.

      – Мы запустили первое тестирование новой архитектуры, – объяснил Раджив, его глаза лихорадочно блестели от возбуждения. – Задали простой вопрос о том, как различные традиции понимают сострадание и что считают его высшим проявлением. Вот что мы получили.

      На экране постепенно формировалась сложная трехмерная структура связей – каждая религиозная традиция была представлена своим цветом, и от них тянулись линии к центральным концепциям. В центре этой паутины из тысяч связей явственно выделялся ключевой кластер – принцип, который в разных формулировках присутствовал во всех традициях: сострадание к другим как осознание их страданий и желание уменьшить их, даже ценой собственного комфорта или безопасности.

      – Это работает, – прошептала Аиша, ее глаза расширились от удивления. – Система действительно находит общие этические основания.

      Ребекка смотрела на экран, чувствуя, как внутри растет волна радостного возбуждения. Впервые за месяцы работы у них появилось осязаемое доказательство того, что их подход может сработать, что под слоями культурных различий и богословских споров действительно существует основа для диалога.

      – Это только начало, – сказала она, глядя на светящуюся структуру связей. – Но уже сейчас видно, что мы на правильном пути.

      Майкл, стоявший рядом с ней, задумчиво произнес:

      – Жаль, что у нас нет возможности показать это людям прямо сейчас. Возможно, увидев, насколько близки их представления о сострадании и милосердии, они задумались бы, стоит ли убивать друг друга из-за каких-то разногласий.

      – Однажды мы сможем это сделать, – твердо сказала Ребекка. – «Унум» станет доступен всем, кто ищет понимания. И это только первый шаг.

      Тестирование «Унума» началось ровно через месяц. Ранним октябрьским утром, когда туман еще окутывал залив Сан-Франциско, Ребекка стояла у окна лаборатории. Ее отражение в стекле выглядело усталым, но глаза горели тем особым светом, который появляется только у людей на пороге открытия. Позади нее, в лаборатории, команда проводила последние настройки системы.

      – Всего час до запуска, – негромко произнес Майкл, подходя к ней с двумя чашками кофе. – Нервничаешь?

      Ребекка улыбнулась, аккуратно взяв в руку горячую кружку:

      – Больше, чем когда защищала докторскую. Тогда речь шла только о моей репутации. Сейчас… – она сделала паузу, подбирая слова, – сейчас мы стоим на пороге чего-то, что может изменить мир.

      – Или стать очередным амбициозным проектом, который тихо закроют через год, – с ироничной улыбкой заметил Майкл.

      – Всегда такой оптимист, – хмыкнула Ребекка, делая глоток кофе. – Но ты ведь не верил бы в это так сильно, если бы сам не чувствовал потенциала.

      Майкл задумчиво посмотрел на территорию университета, постепенно выплывающий из утренней дымки:

      – Знаешь,