История Греции. Том 8. Джордж Грот

о событиях на Самосе, Алкивиад связался с Фрасибулом и демократами, повторив те же обещания персидской помощи в обмен на своё возвращение – но уже без требования отмены демократии. Фрасибул и другие либо поверили ему, либо решили, что даже призрачный шанс на персидский союз стоит попытки. Это могло поднять дух солдат, а возвращение Алкивиада теперь не требовало отказа от демократии.

      Однако лишь после долгих дебатов [64] Фрасибул убедил войско проголосовать за безопасность и возвращение Алкивиада. Как афинские граждане, солдаты не хотели отменять приговор, вынесенный демократическим судом за нечестие и измену. Но голосование прошло, Фрасибул привёз Алкивиада на Самос, и тот предстал перед собранием. Гибкий изгнанник, яростно клеймивший демократию в Спарте и в переписке с олигархами, теперь идеально подстроился под настроение демократического войска. Он начал с сожаления о своём изгнании, виня в нём не несправедливость сограждан, а свою злую судьбу. [65] Затем перешёл к текущим делам, уверенно пообещав персидский союз и раздувая своё влияние на Тиссаферна. Сатрап, утверждал он, пообещал не оставить афинян без жалования, даже если придётся потратить последнюю дарику или переплавить серебряный трон. Единственное условие – возвращение Алкивиада как гаранта. Более того, он приведёт финикийский флот из Аспенда вместо того, чтобы отдать его пелопоннесцам.

      Если в переговорах с Писандром Алкивиад требовал отмены демократии для доверия царя, теперь это условие исчезло. Но несмотря на новую ложь и смену позиции, его речь имела успех. Она устрашала олигархов, возвышала его в глазах войска и сеяла раздор между спартанцами и Тиссаферном. Слушатели, охваченные жаждой свергнуть Четырёхсот и победить пелопоннесцев, не стали вникать в детали. В порыве энтузиазма они избрали его стратегом наряду с Фрасибулом, укрепив надежды на победу.

      Однако, обольщённые перспективой персидской помощи, многие заговорили о походе на Пирей для спасения Афин. Алкивиад, зная, что его обещания – обман, решительно отговорил их, указав, что это оставит Ионию без защиты. После собрания он снова отправился к Тиссаферну – якобы для выполнения договорённостей.

      Фактически освобождённый от изгнания, Алкивиад начал новую игру. Сначала он играл за Афины против Спарты, затем за Спарту против Афин, потом за Тиссаферна против обоих, а теперь снова за Афины. Но на деле он всегда играл только за себя. Теперь он стремился создать видимость близости с Тиссаферном, чтобы впечатлить афинян, повысить свою значимость в глазах персов и посеять раздор между ними и пелопоннесцами. В этой тройной игре он преуспел, особенно в последнем. [66]

      Вскоре после его возвращения на Самос прибыли десять послов от Четырёхсот, задержавшиеся из-за страха перед реакцией на рассказ Хэрея. [67] Их едва выслушали – толпа требовала смерти «убийц демократии». Когда наступила тишина, послы заявили,