Выбор твой. – - -

незнакомку в зал, указав на ближайший стул. А сама собралась на кухню поставить чайник. Она не стала раздеваться и я решила, что она замерзла и согревается.

      – Подожди, – сказала она, разглядывая меня. – Подойди ко мне.

      Я послушно подошла.

      – Ты накрываешь обед для генерала Жела? – она указала на сервированное место отца.

      На скатерти стояла пустая плоская тарелка, ложка, вилка, нож, а также блюдце с хлебом и небольшой графин с водкой и рюмка.

      – Нет, – ответила я с удивлением, от того, что поняла значение слова «Жел». Это ветер. – Я не знаю никакого генерала Жела. Стол накрыт для моего отца. Но если вам интересно он бывший военный.

      Незнакомка усмехнулась и принялась разглядывать меня вновь, с любопытством.

      – А знаешь, – она улыбнулась мне. – Это совершенно ничего не меняет. У него шрам во все горло, и он невероятный грубиян, когда напивается. Руки он не распускает, но вот компанию в хорошей драке составить может, а когда трезвый молчит, как истукан. У твоего же отца тоже есть шрам. Точно?

      Я кивнула, раздумывая, не уже ли эта женщина приятельница моего отца? Он сам странный, приятели у него такие же.

      – Вот я хочу узнать, живет он тут или нет, – продолжила женщина. – И где он сейчас?

      – Он ушел по делам, обещал вернуться к обеду, – сообщила я, включая чайник и наливая заварку в кружку.

      – И часто он уходит, по делам?

      – Каждый день.

      – И скоро вернется? – спросила она, беря из моих рук дымящийся напиток.

      – С минуты на минуту, надеюсь, – сказала я, наблюдая, как она села и пьет чай.

      – А вы точно уверены, что он вам обрадуется?

      Она кивнула. Однако во взгляде у нее светилось нечто опасное, нехорошее, и оно расползалось по всему ее лицу. Я очень сомневалась, что отец обрадуется. Он вообще никогда ничему не радовался, кроме выпивки. Но что я могла сделать в сложившейся ситуации? Сотня грела карман домашнего худи.

      Женщина попивала не торопясь остывающий чай, а стрелки на часах медленно и уверенно ползли к двум часам дня. Я рассматривала ее и пришла к выводу, что в ней есть нечто особенное. У нее абсолютно прямая спина и развернутые плечи. Обычно люди так не ходят и не сидят. Все немного горбятся. Я подумала, будет хорошо предупредить отца о ее нахождении в зале заранее и я пошла в коридор. Незнакомка громко цикнула и недобро сказала:

      – Нет, нет, девочка! Эта плохая идея. Стой, где стоишь!

      При этом во взгляде проскочило нечто совершенно безумное. Я тут же сделала шаг назад. Но она следом улыбнулась и принялась цедить свой чай, как ни в чем не бывало, нахваливая его. Будто она старая мамина приятельница и зашла к нам поболтать, а пока той нет, коротает время в компании со мною.

      – У меня тоже есть дочь, твоего возраста, – рассказала она. – В этом возрасте все девочки похожи друг на дружку. Я очень люблю ее. Ведь для девочки что важно, быть спокойной и послушной. Слушаться родителей. Вот если бы Жел растил тебя, тебе не пришлось повторять дважды.