За рекой Смородиной. Стихи. Анна Долгарева

в лесополосе,

      упадёшь, уставившись в темноту.

      И когда-нибудь будет радость, и солнце в росе,

      и яблони во цвету.

      «И если чума, и если война…»

      И если чума, и если война,

      И если горящий куст,

      И если в крови и пепле страна —

      Не я от неё отрекусь.

      Лол, нам в перспективе обещан рай,

      Но все чиновники врут.

      Но как я русский есть самурай,

      То я остаюсь тут.

      И вспашет «Градом» землю весна,

      И кровь побежит в ручьях.

      Но если рухнет моя страна —

      В обломках погибну я.

      «Хорошо, что я никогда не хотела детей…»

      Хорошо, что я никогда не хотела детей,

      А то посмотри – бежит он на небеса,

      Дева Мария усыновит, укроет его теплей,

      Погладит по опалённым его волосам.

      А он бежит, а мне-то всё кажется: мой.

      Потом облегчённо вздыхаю: я ж пустоцвет.

      Сердце моё перепахано этой войной.

      Уже почти не болит, словно его и нет.

      «Мне сорок, я в Харькове нынче убит…»

      Мне сорок, я в Харькове нынче убит,

      Разъят и не собран, и вплавлен в гранит,

      И не было больше меня.

      Скажите жене – осторожно: гремит,

      И снова додали огня.

      Я был из Донецка, мне семьдесят пять,

      И мало кто будет меня вспоминать,

      Чего там меня вспоминать!

      Осталась продавленной дома кровать,

      К жене подхоронит зять.

      Я сын твой и внук под Луганском, и мой

      Начертанный путь, предрешённый не мной, —

      Врасти в эту землю и лечь.

      Я сплю и не помню я свой позывной,

      И спит автомат у меня под щекой,

      Смертельный, как русская речь.

      «И приходят они…»

      И приходят они

                       из жёлтого невыносимого света,

      Открывают тушёнку,

                       стол застилают газетой,

      Пьют они под свечами каштанов,

                       под липами молодыми,

      Говорят сегодня с живыми, ходят с живыми.

      И у молодого зеленоглазого капитана

      Голова седая, и падают листья каштана

      На его красивые новенькие погоны,

      На рукав его формы,

                       тоже новенькой да зелёной.

      И давно ему так не пилось, и давно не пелось.

      А от водки тепло, и расходится омертвелость,

      Он сегодня на день вернулся

                       с войны с друзьями,

      Пусть же будет им нынче тепло

                       и сыто, и пьяно.

      И подсаживается к ним пацан молодой,

                       четвёртым,

      и неуставные сапоги у него,

                       и форма потёртая,

      птицы поют на улице, ездят автомобили.

      Говорит: «Возьмите к себе,

                       меня тоже вчера убили».

      «И пока небосвод от снарядов стонет…»

      И пока небосвод от снарядов стонет,

      Некому поплакаться,