Семь нот до небес. Антон Мамонов

к ней.

      – Зачем вы сюда пришли? – холодно бросила Лариса, вытирая рукавом слёзы. – Неужто позлорадствовать? Если так, то вы ошиблись адресом…

      – Успокойся, доченька, – мягко сказала Агафья Петровна, с состраданием глядя на невестку. Та едва держалась на ногах. – Сейчас не время ругаться и выяснять отношения. Мы пришли, чтобы помочь…

      – Да? – усмехнулась она, пряча Германа за спиной. Тот с любопытством разглядывал необычных гостей, которые внешне очень сильно отличались от надоедливых собутыльников его родителей. – А где же вы были раньше-то, а? Что-то я не припомню, чтобы вы, с тех пор как я стала женой вашего сына, и как родился Герман, хотя бы раз пришли в этот дом и справились о наших делах! Почему же именно сейчас вы решили это сделать?

      – Потому что мы, наконец, поняли, что поступили жестоко, когда отвернулись от вас, единственно близких и дорогих нам людей, – переглянувшись с супругой, ответил Болеслав Никифорович. В его голосе прозвучали искренние нотки сожаления, которые он и не пытался скрыть. – И ты имеешь полное право осуждать нас и даже хлопнуть перед нами дверью, лишив возможности увидеться с внуком, но… Поможет ли это тебе вернуть домой Колю, которому никто, кроме нас, не сможет помочь? Сделать это будет очень непросто, учитывая то, в чём его обвиняют.

      Лариса молча кивнула, а затем широко распахнула дверь и всё же впустила гостей. Какого же было их удивление, когда те увидели, в каких жутких условиях жили внук и отец с матерью! Повсюду царил беспорядок, а из кухни доносился запах подгоревшей еды. Видимо, хозяйка не очень-то заботилась о чистоте и уюте в доме.

      – Боже мой, – не удержалась Агафья Петровна, прикрывая рукой нос. Ещё ни разу ей не приходилось дышать столь отвратительными запахами. Увидев перед собой мальчика, её сердце дрогнуло, а глаза наполнились слезами.

      – Так, значит, вы – моя бабушка? – обрадовался он, робко обняв её.

      – Да, дорогой, – кивнула она и заплакала.

      Болеслав Никифорович попытался успокоить её, но и сам едва сдерживал нахлынувшие эмоции. Ведь он впервые за девять с лишним лет увидел своего внука!

      – А вы – мой дедушка? – догадался Герман, тут же переключившись на незнакомого мужчину.

      – Да, – улыбнулся тот, протянув ему руку. – Он самый.

      – Но… Разве вы не умерли? Мне мама сама сказала, что…

      – Герман, ты задаёшь слишком много вопросов, – сердито перебила Лариса. – Иди в свою комнату и не выходи оттуда, пока я тебя не позову!

      – Зачем ты сказала ему, что мы умерли? – с удивлением спросил Болеслав Никифорович, когда они остались втроём. – Что, решила похоронить нас раньше времени?

      – А что, по-вашему, я должна была ему сказать? Что его бабушка и дедушка оттого не навещали своего внука, что им было глубоко на него наплевать? Я, конечно, могла рассказать Герману всю правду, вот только не хотела его лишний раз огорчать…

      – Ладно, не будем об этом, – вздохнул он, сев на полуразвалившийся диван. – Лучше поговорим