Красный гаолян. Мо Янь

спит.

      – Разбуди его!

      Бабушка сделала то, что ей велели.

      Вышел заспанный командир Юй, он потягивался и зевал.

      – Что случилось?

      – Командир Юй, ежели япошка снасильничает одну из наших сестриц, надо ли его убить? – спросил адъютант Жэнь.

      – Конечно!

      – А ежели это будет китаец!

      – Убить!

      – Хорошо, товарищ командир, я ждал, что вы так скажете. Зубастый Юй надругался над простой девушкой Цао Линцзы. Я уже велел братьям связать его.

      – Да неужто?

      – Командир, на какое время назначим расстрел?

      Командир Юй икнул и сказал:

      – Переспать с бабой – не такое уж великое преступление!

      – Товарищ командир, перед законом все равны, даже наследник императора!

      – И как ты предлагаешь его покарать? – мрачно поинтересовался командир Юй.

      – Расстрелять! – без тени сомнения ответил адъютант Жэнь.

      Командир Юй хмыкнул и начал нервно мерять комнату шагами со злой миной. Затем лицо его растянулось в улыбке.

      – Адъютант Жэнь, а что если мы всыплем ему прилюдно пятьдесят ударов плетью, а семье Линцзы выплатим двадцать юаней серебром?

      Адъютант Жэнь насмешливо поинтересовался:

      – Только потому, что он ваш родной дядя?

      – Восемьдесят ударов плетью? А еще в наказание заставим жениться на Линцзы, я даже буду звать ее тетушкой!

      Адъютант Жэнь снял с себя ремень и вместе с браунингом кинул командиру Юю в руки, после чего поклонился, сложив руки в почтительном жесте[29], и со словами «Командир, так будет проще для нас обоих!» стремительно вышел во двор.

      Командир Юй с браунингом в руке смотрел вслед уходящему адъютанту Жэню. Потом процедил сквозь зубы:

      – Катись ты знаешь куда, еще будут меня всякие несмышленыши учить! За те десять лет, что я разбойничал, никто не смел так развязно себя со мной вести!

      Бабушка сказала:

      – Чжаньао, нельзя отпускать адъютанта Жэня, как говорится, тысячу солдат легко набрать, а одного генерала с трудом сыщешь.

      – Бабы в этом не разбираются! – в сердцах огрызнулся командир Юй.

      – Я-то считала тебя храбрецом, вот уж не думала, что ты такой слабак! – заявила бабушка.

      Командир Юй навел на нее пистолет.

      – Что, жить надоело?

      Бабушка рывком разорвала на груди сорочку, обнажив груди, похожие на пончики из рисовой муки.

      – Стреляй!

      Отец с криком «мамка!» кинулся к ней на грудь.

      Неизвестно, сколько воспоминаний промелькнуло у Юй Чжаньао, пока он смотрел на круглую голову моего отца и прекрасное, словно луна, лицо бабушки. Он вздохнул, убрал пистолет и сказал:

      – Одежду поправь!

      С плетью в руках Юй Чжаньао вышел во двор, отвязал своего жеребчика соловой масти и, не седлая, поскакал

29

Китайский жест в знак приветствия или как выражение почтения: левая кисть охватывает правый кулак перед грудью.