Притворись нормальным. Алексей Куксинский

его лицо, когда кто-то рассказывал о какой-нибудь крупной покупке или поездке на отдых. Ремин понял, что человек с такими холодными непроницаемыми глазами сможет ему помочь.

      Звонок. Ремин посмотрел на экран – незнакомый номер.

      – Это я, – сказал Гурский. – Как оно?

      – Нормально, – ответил Ремин, – откуда звонишь?

      Гурский хрипло дышал в трубку, как будто только что пробежал полумарафон.

      – Не волнуйся, – сказал он, – нашёл тут таксофон. Ну что, всё тихо?

      – Пока да, – ответил Ремин, часто моргая. От долгого сидения все мышцы затекли. Опять появилось ощущение, что его затылок обшаривает требовательный взгляд. Он крутанулся в кресле, но из его окна не было видно даже верхушек деревьев, всё-таки седьмой этаж.

      – Отлично, – сказал Гурский, – ну, бывай.

      – Пока.

      В трубке квакнуло, и голос Гурского пропал.

      Ремин положил телефон. Дальнейшие воспоминания были Ремину неприятны, там были только ссоры с Кристиной, возрастание украденных сумм, разлад с самим собой и проблемы, которые им с Гурским создал Крылов. Денег становилось всё больше, но это не приносило Ремину ощущение счастья и гармонии. Ежедневное притворство, ожидание разоблачения издёргали его, начались проблемы в семейной жизни. Он замыкался в себе, не общался с женой и дочкой, запираясь в комнате, мелкими глотками пил водку, стараясь не думать о том, что будет дальше. Он подозревал, что у Кристины появился другой мужчина, но прямых доказательств не было. Строительство загородного дома продвигалось быстро и требовало всё больше денег. Ремин погрязал в водовороте махинаций, умолчаний и пьянства, не в силах противостоять собственной жадности, разъедающей жизнь подобно кислоте.

      Гурский, скрытный и немногословный, приспособился к ситуации лучше, возможно, потому, что меньше рисковал. Он купил небольшой, готовый к проживанию дом в пригороде, а прочие деньги бережливо откладывал, но и он увяз в махинациях очень плотно, и, как бы ни пытался заметать за собой следы, выявить его участие можно было достаточно просто.

      ***

      В один из ничем не отличавшихся от других дней Ремин проснулся и не обнаружил дома ни жены, ни дочери, лишь записку на чисто убранном кухонном столе. Кристина писала, что больше не в силах выносить такой жизни. Странно, но тогда Ремин почувствовал облегчение. Ситуация сдвинулась с мёртвой точки, он тоже устал от той чёрной дыры, в которую превратилась его жизнь.

      Тем же утром, уже в офисе, в его кабинет зашёл Крылов. Ремин плохо его знал, хотя Крылов работал достаточно долго, их разговоры не заходили дальше приветствий и трёпа в курилке. Крылов начал сразу, без обиняков заявив Ремину, что знает о его махинациях, и даёт три дня на то, чтобы вернуть деньги. Говорил он спокойно, размеренно, создавалось впечатление, что речь он заучил наизусть и несколько раз репетировал. Ремин подумал, а что мешало Крылову заявить обо всём прямо сейчас, не давая никаких