Остров Яблок. Виталий Смышляев

честь с девством», – подумала я, но промолчала. Скучно спорить, наперёд всё известно.

      – Скромная жена и дева не смеет…

      И замолчал. То ли забыл, то ли дар речи потерял. Лицо злое и бабье какое-то. Интересно, он мне сейчас противен стал, как узнала, что не родной, или раньше уже?

      Раньше. Давно уже на него смотреть тошно. Взглядом меня сверлит, щекой дёргает, а глаза уже не благостные. Ничего, я подскажу. Тысячу раз слышала.

      – «Молчание печатлеет ее уста; взоры не обращены на мужчин; походка ее благообразна, одежда ее невычурная, но простая и приличная. Не станет она смеяться с молодыми мужчинами, не станет перебрасываться острыми словами и шутками; потому что в ее сердце страх Божий. Она знает только Церковь Божию и домашнее хозяйство». Ничего не забыла?

      – Да ты!.. ах ты, дрянь такая!!! В доме запру, за дверь не выйдешь! На цепь тебя посажу! С этого дня…

      – Попробуй. Против меня ты герой, конечно.

      И ушла к себе. Побросала в рюкзак всё свое, Денисовы бумаги и чёрным ходом на улицу. Идти вот только некуда. Не с кем поговорить.

      Мама будет вздыхать: «Отступись». Лариса волком смотрит, с лета десятка слов со мной не сказала. Юля Аликова хорошая, но… Беременность тяжёло у неё идёт, да и неизвестно, что она про меня думает. И про Александра. Нет уж, не к ней.

      Опять к Мин Чжу зайти, Борисовой вдове? Она мне поплачется, я ей. Невелика радость. Только с Эдуард Василичем и поговорить теперь.

      Он, наверно, всё на свете знает: рассказал мне про учителей, про приёмы педагогики, про психологию ребёнка. Учителем быть, оказывается, – это не просто детям из книжки прочесть да пересказать, а потом спросить.

      Коменский, Януш Корчак. Из каждой ихней экспедиции книжки мне привозит.

      А то пересказывала детям учебники, а сама чувствую, что не то. Какой из меня учитель, когда ничего не знаю толком. И вообще: от ученья от одного не будет толку – что на Земле получилось из всей науки? Люди сами себя извели – вот что получилось.

      Надо и учить, и сразу воспитывать. А как воспитывать? Словом Божьим?

      Вон, у родителя моего слова правильные, а на деле чёрт-те что выходит. Сеют-то рожь, а вырастает лебеда. Наверно, если детей с малых лет хорошему учить – новый мир и наполнится хорошими людьми. Вот только куда плохих девать? Их что-то меньше никак не становится. Сидим на Базе, как в окружении, нос страшно высунуть.

      Самой надо много читать и понимать, чтобы детей учить. Сейчас зима вроде, времени полно, а только с книгой сядешь – родитель уже идёт, проверяет. И всем недоволен, все ему плохи. Корчак с Коменским – неправославной, мол, веры; мысли их вредные и чужие.

      Книжку из рук выхватил, прочитал: «Не относись к проблемам ребёнка свысока. Жизнь дана каждому по силам, и будь уверен – ему она тяжела не меньше, чем тебе, а может быть, и больше, поскольку у него нет опыта. Не унижай ребёнка!»

      И раскричался, и разорался, и пошло-поехало: «Есть у тебя сыновья? Учи их и с юности нагибай шею их. Есть у тебя дочери? Имей попечение о теле их и не показывай им веселого лица твоего. Нагибай детям выю в юности и