Няня для телохранителя. Риша Вольная

к сбору вещей?

      – Кто отец? Ваш бывший? Из-за этого расстались?

      Ого! Сколько вопросов!

      – А это вас, Захар Панталонович, абсолютно не касается! Я собираю вещи!

      Всё равно хотела уходить по его возвращении. Знала, что так будет. Хотя с Ликой мы очень сдружились, что даже для меня удивительно, а как радовалась Варвара Петровна.

      – Вещи? Куда? В поход? Папа! Папочка! Ура! – маленький ураган проносится мимо меня и вмиг запрыгивает на руки отца.

      Яровой в одно движение смахивает все распечатки в одну кучу и на противоположный край стола. Мне же предупреждающий взгляд, что чуть собственной печенью не поперхнулась. Столько желчи в голубом взгляде, что даже страшно представить, что такого сделали женщины этому мужчине.

      – Я скучал, моя конфетка! – бархатистой лентой шепчет Захар, но я-то стою рядом.

      Вот тогда ночью я тоже слышала нечто похожее, только не с нотками нежности, а с нотами исчерпывающей страсти и желания. Быстро моргаю, сбрасывая наваждение. Не сейчас.

      А мужчина с меня глаз не спускает. Всё наблюдает, инквизитор честных женщин.

      – И я, папочка! Так сильно. И когда вчера ты не позвонил сказать, что возвращаешься, очень загрустила. И Ники предложила сходить сегодня в настоящий поход! В лес! С палатками и костром!

      Да, предложила и даже всё подготовила, но не судьба! А жаль. И мне вдвойне. Сама не погуляю и девочку не отведу.

      – Ванилопа, Принцесса моя карамельная, тут небольшие изменения в составе походной группы,– отвлекаю девочку от обнимашек с отцом, так как нет смысла тянуть непоправимое.

      – Да, Лика, я иду с вами,– синхронно так вступает Яровой, глазами грозя мне смертью поверх двух золотистых хвостиков. – Мы с Вероникой сейчас как раз обсуждаем маршрут, так что у тебя есть время сбегать умыться перед плотным завтраком.

      – Слушаюсь, папочка. Ванилопа идёт на старт!

      Девчуля в радостном прискоке несёт мимо меня, не забывая подставить свою сладкую щёчку для моего утреннего поцелуя.

      Я же просто складываю руки на груди и жду объяснений. Отец семейства чинно складывает листы в аккуратную стопку изображениями вниз, не спеша прояснить ситуацию.

      – И что это сейчас было?– сквозь зубы цежу я, не выдерживая этой ремарки строгого автора.

      – А что было, Вероника Андреевна?

      Чувствую, как необъятное желание убивать людей, а именно конкретного человека, расползается у меня по венам и выступает на лице в виде звериного оскала.

      – Захар Панталонович! – начинаю я.

      – Вероника, твою мать, последний раз предупреждаю – хватит коверкать моё отчество. Это в первую очередь неуважение к моему отцу.

      Печально и действительно так, но этим меня не взять.

      – Ну вы же вон мою мать трогаете, так что мы вроде как квиты. Только играть в боулинг я с вами не собираюсь, и тем более быть в роли кеглей.

      – А что бильярд предпочитаете?

      Язык мой резко отнимается, а градус тела падает до отметки минус. Он вспомнил что ли?! Не может быть!

      На лице Ярового прочесть мысли невозможно