Вторая жена. Терпеть не буду. Мила Реброва

с трудом.

      Я забеременела.

      Но в этом доме никому нет до этого дела.

      Я иду на кухню, держась за край стола, чтобы не пошатнуться.

      – Лейна, искупай детей, – лениво тянет Айшат, даже не поднимая глаз от телефона.

      Я стискиваю зубы.

      – Айшат, я… – тихо начинаю, но осекаюсь.

      Как объяснить, что не могу?

      Что руки больше не держат, спина разламывается, а внутри меня растёт наша кровь, наша плоть, которую следовало бы беречь?

      Но она даже не ждёт ответа.

      – Ты и так особо ничем не занята, – равнодушно добавляет, делая очередной глоток чая.

      Ничем не занята.

      Где-то внутри меня вспыхивает протест, но я сразу его давлю.

      Бессмысленно.

      Я делаю шаг в сторону ванной, когда вдруг к моей ноге цепляется маленькая ладошка.

      – Тётя Лейна, а можно с пеной? – Карим смотрит на меня снизу вверх, широко распахнув тёмные глазки.

      Я улыбаюсь.

      Пусть я устала, пусть не могу стоять на ногах, но этих мальчишек я люблю.

      Амин тоже тут, стоит, скрестив руки, важно поджав губы.

      – Я уже сам умею, но ты проверь, хорошо?

      – Конечно, мой хороший, – киваю я, сглатывая тошноту.

      Карим тянет ко мне ручки. Я знаю – он хочет, чтобы я его подняла.

      Я знаю, что не должна.

      Но делаю это.

      Сквозь боль. Сквозь ломоту в пояснице.

      Потому что они – дети.

      Потому что я не могу по-другому.

      ***

      Я с трудом держу Карима на руках. Он лёгкий, но тело не слушается, будто весь день из меня выжимали силы, оставляя только пустую оболочку.

      Я осторожно опускаю его в тёплую воду, Амин с довольным видом залезает сам, расплескав половину воды на пол.

      Я даже не вздыхаю – это уже привычно.

      Карим тут же начинает играть с мыльными пузырями, хихикая. Я провожу ладонью по его мокрым волосам, чуть откинув их назад.

      – Ты мой хороший, – шепчу я, едва касаясь его тёплой кожи.

      – Ну что так долго? – раздражённо доносится голос Айшат из коридора. – Ты что, спать их там уложила?

      Я моргаю, чувствуя, как снова накатывает тошнота.

      Неужели так сложно самой их забрать?

      Я закрываю глаза на секунду, прежде чем подняться.

      ***

      Я заворачиваю Карима в полотенце, но руки дрожат.

      Тело ослабло, будто силы вытекли вместе с горячим паром.

      Хоть бы сесть.

      Хоть бы на секунду.

      Но нет.

      Дверь в ванную распахивается, и Айшат цокает языком.

      – Ты опять копаешься, Лейна. Господи, сколько можно?

      Я поджимаю губы, не отвечая.

      Карим тянется ко мне, цепляется за платье.

      – Тётя Лейна, я спать хочу…

      Я глажу его по спинке, ощущая, как в груди разливается тепло.

      Как бы я ни устала, этих двоих я люблю.

      – Да оставь ты его, он разнежится у тебя совсем, – бросает Айшат, забирая Карима.

      Я не спорю.

      Просто провожаю их взглядом.

      Голос свекрови раздаётся из гостиной:

      – Лейна! Принеси нам чай!

      Я судорожно вдыхаю.

      А