Житейная история. Колымеевы. Андрей Антипин

райпо и откупив «Маслопром», и вот замахнулся на управление комхозом. Директор комхоза, в свою очередь, накатал на Бажигеева кляузу, но удача в народе была не на его стороне. Прошлый год середь зимы замерли котельные, вскурились над посёлком дымы печей, а из комхоза сыпались и сыпались в почтовые ящики квитки об уплате. Опять же, Плишкин сплёл хомут – двести рублей в квартал за пользование колонками, до этого бесплатными. Вскоре, на всё тех же паевых началах, Бажигеев подмогнул комхозу, совсем цену за колонки не упразднил, но крепко сбавил – до шестидесяти трёх рэ…

      Известия об этом, в метаниях тонких смуглых рук живописуемые цыганкой, раскрыли старухе глаза.

      – Ну, будет дело, попомни моё слово! – Августина Павловна, и без того не сильно-то стремившаяся к выдаче сбережений, с уходом Ларки наново обмозговала ситуацию и решила дождаться окончания катавасии.

      Раз или два приходил Чебун, с матерком сообщая старухе о непредвиденных тратах, ударивших по его карману.

      – В субботу буду боровка колоть, сдам в рудниковскую столовку, рассчитаюсь с дармоедами!

      – Дак ты же говорил: некастрированный боровок-то?

      – Интеллигенты всё сожрут!

      Рассказы Чебуна укрепили старуху в избранном курсе. Кроме того, оказалось, что ни Акиньшины, ни Мадеевы платы не вносили, а новость об этом, как коровью струю по ветру, развеяла Упорова.

      В один из вечеров в дверь Колымеевых постучали. Одетый в тёмную синтетическую рубаху и чистые домашние штаны, Алдар тут же заявил, стоя за спиной у стариков и отражаясь в выпуклом стекле работающего телевизора:

      – Тётя Гутя! Уговор: не ругаться! Прошлое, как говорится…

      Старуха, как того и ждала, щёлкнула кнопкой телевизора, и блестящий квадрат вместе с отражённым в нём бурятом измельчал в точку и пропал с экрана.

      – Ну проходи… – И повела гостя в кухню, где, немея сердцем, услышала из уст соседа свою судьбу, на скрижалях истории написанную расторопным бухгалтером.

      Речь шла всё о той же теплотрассе. Правда, дело повернулось удивительным образом.

      – Тётя Гутя! – горячился Алдар. – На четырёхквартирный дом, то есть на четыре семьи, правление комхоза возложило – возложило! – обязанность выплатить… сорок тысяч.

      – Сколь?!

      – По десять тысяч на семью. Теперь-то понятно?!

      – Понятно, не кричи! Ты вот что мне, дружок, скажи: мы все должны кинуть по десятке – или как? Я не пойму.

      Убеждая в своём неведении, старуха искусно врала. Она давно сообразила, куда клонит Алдар, если взять в усмотрение, что у Колымеевых своё – печное – отопление. Понимал и старик, не в силах смотреть в глаза соседа.

      – А с чего, слушай, цифра подпрыгнула? – поправив очки, интересовалась Августина Павловна. – Помнится, по шесть тыщ запрашивал комхоз?

      Алдар подвинулся раскрасневшимся лицом к лицу старухи, переходя на шёпот:

      – Так вот в чём и дело, тетя Гутя! У них… а-а! Сожрали, можно сказать… Придёт Бажигеев – ему