Города богов. Сергей Суханов

тут же окуривали их серой и ладаном. Потом бережно уводили домой.

      В Зейской гавани дворники подметали землю вокруг дождевых цистерн перед полуденным судилищем, когда судьи рассядутся на каменных скамьях, чтобы вынести приговор убийце.

      Обвиняемый, которому из-за тяжести преступления запрещено ступать на землю Аттики, будет ожидать решения своей судьбы в лодке под охраной вооруженных дубинками скифских рабов.

      Лемб Харисия тихо терся об измочаленный кранец[43], как молочный теленок о бок коровы. Всевидящее око на скуле, изрядно изъеденное соленой морской водой за осеннюю навигацию, вперилось в обросшие ракушками квадры, будто видавший виды корабль из зависти не хотел смотреть на спущенных со стапелей свежеструганных собратьев.

      Сам мореход допивал красное библинское на причале Афродезиона. Толпа сопровождавших Перикла портовых распорядителей-эпимелетов, таможенных элименов и пританов[44] Совета Пятисот стояла в стороне, не вмешиваясь в разговор Первого стратега с друзьями.

      – Ничего не забыл? – спросил Перикл Геродота.

      Тот безмятежно махнул рукой:

      – Поздно проверять, все пожитки на борту… Самое важное – подорожная – здесь. – Он похлопал рукой по груди, где под хитоном угадывались очертания небольшого сосуда. – Сундук с тремя талантами серебра в трюме.

      Первый стратег посмотрел на Харисия:

      – Солониной запасся?

      Перикл сейчас был похож на заботливого отца, который собирает сыновей в ополчение. Даже если морской купеческий поход сильно отличается от сухопутного военного анабасиса, плаванье по враждебным для Афин водам всегда опасно для жизни.

      Однако поставить во главе торговой флотилии триеру с воинами-эпибатами, как он сделал, снаряжая Геродота в Египет, в этот раз Первый стратег не мог. Поэтому тревожился.

      – До Родоса точно хватит, – заверил Перикла мореход Харисий. – Свежую воду возьмем на Наксосе… От Родоса пойдем вереницей вдоль берегов Ликии, Памфилии и Киликии. Путь испытанный, намоленный, проверенный… Даже если остальные корабли разбредутся по торговым гаваням, я не пропаду. Знаю, где можно бросить якорь, а куда лучше не соваться. Есть знакомства и в портах, и среди пиратов… Если что, Геродот деньгами поможет, откупимся.

      Галикарнасец кивнул.

      Харисий закончил краткое описание маршрута:

      – В Киликийском проливе торговых кораблей не меньше, чем в Сароническом заливе, потому что все купцы рано или поздно плывут на Кипр за медью. Так что до самого Тарса мы будем на виду и в хорошей компании… Ну а от Тарса до Библа рукой подать, за день проскочим.

      После этих слов мореход, которому хмель ударил в голову, положил руку на плечо Первому стратегу. Пританы при этом жесте напряглись, однако Перикл движением бровей приказал им не двигаться с места.

      – На Наксос не надо… – заметил Первый стратег. – Ненадежное место, не советую… Ты говорил, что один из купцов плывет с вами за паросским

43

Кранец – прокладка между судном и пристанью.

44

Пританы – часть афинского Совета Пятисот, временно взявшая на себя рутинные дела Совета. В течение года каждая фила (община), представленная в Совете, по очереди взваливала на себя бремя рутины. Период несения бремени – около месяца – назывался пританией. Очередность определялась жребием.