Приключения среди птиц. Уильям Генри Хадсон

мамоне варвары, которые проводят время в охоте и только поприветствуют исчезновение большинства видов наших птиц от дрозда и крупнее во имя охраняемых парков с полуручными фазанами»; частные коллекционеры – этот подлинный «бич сельской Англии; батальоны ужасных женщин, настойчиво украшающих головы плюмажами и тушками убиенных птиц. Нет такого закона, – сетует Хадсон, – который защищал бы наших птиц от этих грабителей; к тому же у них полно уважаемых представителей на самом верху: на скамьях городских магистратов, в обеих Палатах Парламента…»

      К силам добра (птицелюбам без кавычек) относятся орнитологи – «представител(и) многочисленного племени с существенными внутриплеменными различиями в том, что касается вкусов, привычек, амбиций и, главное, толщины бумажников», – делящиеся на профессиональных, которым Хадсон при малейшей возможности не преминет воткнуть шпильку: «Но скажите, о, премудрые орнитологи, чем, по-вашему, щегол питается остальные девять месяцев в году?»; и энтузиастов, которых автор «Приключений» горячо приветствует, как, например, своего друга по переписке, бывшего актера, который, «сойдя с подмостков, спешит в уединенные птичьи уголки, дарящие ему радость, совершенно не понятную его театральной пастве». Кроме орнитологов, к лагерю добра относятся представители высшего класса (аристократы, литераторы, политики), деятельно сочувствующие борьбе за сохранение птиц, в том числе близкие друзья Хадсона: писатель Джордж Гиссинг, крупный представитель натуралистического романа; писатель Морли Робертс, автор короткой прозы; Каннингем Грэм, политик, журналист и путешественник, шотландец по происхождению. Третья, интегральная, сила в лагере добра – общественные организации, такие как уже упомянутое КООП, или Селборн, возникший в 1885 году и чье название отсылает к книге Гилберта Уайта. Силы добра разношерстны и разобщены, и всё же цель сохранения пернатого мира настолько благородна и является настолько неотъемлемой частью будущего, что, даже несмотря на отсутствие чувства плеча и каких-бы то ни было внятных планов, они с каждым годом наступают, всё больше формируя общественное мнение, на которое Хадсон возлагает особые надежды. Он пишет: «…сегодня это мнение еще не всеобщее и недостаточно сильное, точнее, не такое сильное, как хотелось бы птицелюбам, но оно существует, более того, за последние полстолетия, поддерживаемое поправками в законодательстве, им же и вдохновленными, оно сделало большой шаг вперед и уже сегодня работает». Еще большую надежду автор «Приключений» возлагает на народное просвещение, полагая, что «утопия [нового отношения. – Примеч. пер.] реальна, и… уже прокладывает дорогу к умам наших юных „сельских вандалов“». Хадсона радует приобщение детей к наблюдению за природой с помощью общенациональных школьных конкурсов, таких как конкурс сочинений «Птица и дерево» под эгидой КООП. Хадсон-орнитолог горячо приветствует возникновение национального экологического законодательства – актов об охране птиц, принятых Парламентом в 1880, 1894,