Голод. Ана Рич

гляделки. У нас тут событие. – Она театрально обратилась ко мне, положив вилку. – Наша подруга наконец-то с нами. Как ты, Ли?

      Все трое замерли. Смотрели не как на “пациентку после болезни”, а как на кого-то, кого действительно любят.

      Я поставила чашку на стол. Сделала вдох. Потом выдох. Не было ни слёз, ни пафоса. Только решимость – сказать, как есть.

      – Спешу вас разочаровать, – сделала паузу, – жить я буду еще лет семьдесят, сучки, – с этими словами я хихикнула. Но потом, собравшись, продолжила: – А если серьёзно… После удаления той чертовой миомы… врачи говорят, что шансы забеременеть – всего пять процентов. То есть, девяносто пять против. – Я посмотрела на них, прямо, не пряча глаз. – Это не приговор, но это реальность.

      Повисла тишина. Ударная. Неловкая.

      Ольга прикрыла рот ладонью, пытаясь подавить вскрик. Анна смотрела в пол. Глаза Кэсси расширились, как будто она хотела что-то сказать, но не находила слов. И всё же… я рада, что сказала. Прямо. Без истерик. Я хочу, чтобы они знали. Чтобы не жалели. Чтобы просто были рядом. Потому что я не жертва. Я выжила. Я всё ещё здесь, стараюсь принять это с каждым днём, по кусочку. Это часть моей истории, моей жизни, моей силы.

      Подружки почти синхронно вскочили со своих мест и кинулись ко мне – с объятиями и извинениями. Я сразу поняла, за что, но не могла винить их. Потому что прекрасно осознавала: навестить меня в госпитале было настоящим квестом. Даже родители выбрались в Лондон всего один раз. Зато мы с девочками были на связи круглосуточно, и они поддерживали меня, как могли. Зная, как они переживают, мне не хотелось разбивать им сердце по телефону. Не такой новостью.

      Мы молчали. И в этой тишине я вдруг ощутила странное… облегчение. Словно с ноги спала цепь с тяжёлым камнем, и он потонул без меня, а я медленно начала всплывать на поверхность. В уголках глаз защипало, слезы грозили нахлынуть как цунами, но я знала: сейчас им не место. Не здесь.

      Анна поглаживала мое плечо и тихо сказала:

      – Это ничего не меняет. Ты – всё та же. Даже сильнее.

      – Мы с тобой, Ли. – добавила Ольга. Её голос был мягким, почти шёпотом.

      – Если кто-то скажет тебе что-то хреновое, я напишу на него провокационную статью, – Кэсси дерзко вскинула бровь.

      Я аккуратно разжала руки и прошептала дрожащим голосом:

      – Всё хорошо. Главное – вы рядом.

      И стало еще легче. Я не была одна. Я была – с ними.

      Анна всё-таки не удержалась – слёзы выступили, чуть потекла тушь и расплылись стрелки на глазах. Но это ничуть не портило её – наоборот, делало ещё красивее. Сегодня она безупречна. Каштановые волосы собраны в высокий хвост, на светлом лице – минимум косметики, а пиджак цвета индиго подчеркивал ее небесно-голубые глаза.

      – Если что, я не плачу. Наверное, соринка попала, – всхлипнула она, достала косметичку из сумки и начала поправлять макияж. Мы ей не поверили, но рассмеялись. Иногда шутка – это лучший способ прогнать тяжесть, сгустившуюся сейчас над нами, как грозовая туча. Смех становился громоотводом.

      – У