Спасая Еву. Валентина Зайцева

привлекают полицию.

      – Он оперирует здесь? – ужаснулась я.

      – Не тут. У нас есть операционная. Полноценная.

      Операционная? Какой «бизнес» требует операционной? Абдул заговорил с Ильёй на афганском – резкие, гортанные звуки. Илья кивнул, шагнул ко мне.

      – Что он сказал? – переводила я взгляд между ними.

      – Стекло в волосах. Хочет, чтобы я посветил, пока он достаёт.

      Я сидела неподвижно, пока Абдул перебирал мои волосы, вытаскивая осколки, а Илья светил фонариком. Сколько ранений нужно, чтобы держать врача и операционную? Эти люди – тень закона, его противоположность. Смертельно опасные.

      Мне нужно выбраться. Найти телефон, позвонить в полицию. Но слабость разлилась по телу, голова кружилась, тошнота ворочалась в желудке. Встать с койки казалось неподъёмным. Илья болтал с Абдулом на афганском, будто о погоде. Я изучала его: высокий, с резкими чертами, холодная сила за спокойствием. Чем дольше я здесь, тем хуже.

      – Хочу вызвать полицию, – выпалила я, голос дрожал, но звучал громко.

      – Нет, – его слово, острое, как лезвие, оборвало надежды.

      Сердце заколотилось:

      – Почему? Мне нужна их защита!

      Он бросил ледяной взгляд, промолчал. Что он задумал? Если он как Лебедев… Страх сковал внутренности.

      Абдул закончил, отстранился, что-то сказал Илье.

      – Всё готово, – перевёл тот, глядя сверху вниз.

      Я посмотрела на доктора, пытаясь передать мольбу. Если он увидит страх, поможет? Но он улыбнулся Илье усталой улыбкой и вышел.

      – Следуй за мной, – бросил Илья, исчезая в дверях.

      Я замешкалась, хотела спрятаться, но страх ослушаться толкнул вперёд. Мужчины в здании – крепкие, молчаливые, с оружием – пугали. Слезла с койки, борясь с тошнотой, поплелась за ним. Он шёл быстро, не оглядываясь, уверенный, что я не отстану. У металлической лестницы остановился:

      – Пошли, – в голосе сквозило нетерпение.

      Подъём дался тяжело. Я – танцовщица, тело привыкло к нагрузкам, но сейчас ноги налились свинцом. Наверху он провёл меня по балкону – внизу темнела река, – открыл дверь, набрал код на панели. Щелчок замка эхом отозвался.

      Внутри был лофт – высокие потолки, кирпичные стены, современная мебель. Свет мягкий, но не успокаивал.

      – Что это за место? – голос срывался.

      – Я здесь живу, – он бросил ключи и телефон на кухонный остров.

      Боже. Он хочет сделать меня пленницей? Хуже? Я оглянулась на дверь, прикидывая, как далеко убегу.

      – Что я здесь делаю? – горло пересохло.

      – Ляжешь спать.

      Я собрала силы:

      – Не подойду к твоей кровати. Вызови полицию. Скажи, что я здесь.

      Он проигнорировал:

      – Ванная там, если хочешь помыться.

      Я оглядела лофт: склад, вдали от города, за кодовым замком. Между мной и свободой – вооружённые люди, лестницы, коридоры. Я слаба, меня тошнит, голова раскалывается. Есть ли выбор? Он листал телефон, высокий, невозмутимый, а я стояла, чувствуя, как страх сжимает грудь.

      – Что ты собираешься делать? – выдавила я.

      – Ничего.