Anamnesis morbi. История болезни. Александр Мишкин

трубки и провода, броситься ему на шею, как тогда, раньше… И плевать, что без одежды, не впервой… хотя, наверное, фигурка у неё уже не такая точёная, как в двадцать два… но пока ещё очень даже ничего, мужики оглядываются. «Господи, о чём я думаю!» – ужаснулась Вика собственным мыслям.

      Светин тем временем, стянув с лица маску, листал чью-то историю болезни. Привычка сосредоточенно хмуриться с годами его не оставила, отметила Вика. И вообще, изменился мало: разве что черты лица стали острее, утратили прежнюю юношескую, даже, пожалуй, детскую какую-то мягкость… и седины многовато для его сорока … «Он же на шесть лет старше», – вспомнила Вика. Значит, ему уже сорок три… а выглядит намного моложе. Впрочем, и сама она на свой возраст не тянула… по распространённому и, хочется надеяться, объективному мнению.

      Вика лихорадочно думала, как поступить. Прятаться глупо: нет никакой надежды на то, что врач за сутки ни разу к ней не подойдёт. Да и не хочет она прятаться, если честно. Скорее наоборот… вернуться, вернуться назад, на пятнадцать лет, пусть ненадолго, на миг хоть бы… Господи, какая же дура… тогда дурой была, да и сейчас ею осталась! Вот, положил свои бумажки, поворачивается, уйдёт сейчас… ох, дура!

      – Пашка!

      Светин вздрогнул и замер на месте, спиной к ней. Не оборачиваясь, тихо произнёс, словно самому себе отвечая:

      – Викуша.

      Медленно, осторожно повернулся, встретился взглядом… «Всё-таки изменился, глаза вон какие жёсткие стали… повзрослел Пашка!» – успела подумать Вика. Светин шагнул к ней…

      В наступившей тишине раздался пронзительный писк. На табло рядом с входной дверью красным цветом замигала цифра «3». В коридоре забегали, в Викину палату заглянула запыхавшаяся Кларочка и, с трудом переводя дыхание, выпалила:

      – Пал Палыч, в третьей – клиническая смерть!

      – Смольцовников?

      – Он! – Кларочка умчалась.

      Доктор виновато взглянул на Вику и выбежал следом.

      В палату вошла незнакомая сестра. Она прямиком направилась к Викиной постели:

      – Добрый вечер! Виталий Вениаминыч распорядился сделать вам снотворное. Вам нужно очень хорошо отдохнуть.

      С этими словами сестра воткнула шприц в торчащую из Викиного тела трубку. «Как же нелепо всё…» – успела подумать Вика, прежде чем провалиться в неестественно-глубокий сон.

      Глава 5

17 июля, 15—40, реанимационное отделение.

      Есть совершенно не хотелось. Я потягивал вторую чашку кофе, пытаясь понять, что же меня «зацепило» в разговоре с Димасом. А ведь зацепило, факт. Иначе не думал бы последние полчаса о далёком городке с милым женским именем Агия Пелагия.

      Итак, Асклепий. Он же Эскулап в древнеримской транскрипции. Греческий бог медицины, бог-целитель. Заслуживший немилость самого Зевса за то, что замахнулся на его, Зевсову монополию: воскрешать мёртвых. За что и получил. Зевс Асклепия